Array Журнал «Искатель» - Искатель, 1962 №1

Сзади раздавались резкие крики задыхающихся от бега людей, треск сучьев. Кумало бежал, пока не стал падать от усталости. Нужно остановиться, спрятаться. Кумало заметил огромную кайю. Не мешкая, он полез вверх по ветвям, протиснулся в густую листву и притаился.

Вскоре он услышал голоса. Мимо деревьев быстро шли двое. Кумало раздвинул листья и увидел Булолу и человека с широким носом. Кумало хотел окликнуть Булолу. Надо предупредить партизан. Вечером в Цангу их ждет опасность.

— Придется отменить выступление, — долетели до Кумало слова. Говорил человек с широким носом. — Им все известно. Нас кто-то выдал..

— Это парень из Цангу привел ищеек. Его подослал губернатор. Надо было пришибить предателя, — зло сказал Булола, и Кумало раздумал показываться. Что ж, Булола мог подумать, что он, Кумало, шпион. Пришел Кумало — и появились полицейские. «Теперь все будут думать, что я предатель!» Эта мысль обожгла Кумало. Нет, не приводил он полиции. И тут он вспомнил, как Булола спрягался от него в мертвом селении. Здесь что-то не так. Надо сегодня обо всем рассказать Зонде.

В доме не осталось продуктов, а он обещал партизанам обед. Знает Мулура о них или нет, но люди должны поесть. Днем Зонде не придет, а вечером Кумало выйдет к нему навстречу. Нужно только быстро приготовить обед. Придется опять идти просить к вождю Мбулу. Не очень приятно.

Кумало взял кожаный мешок и отправился. Вечернее солнце золотило притихшее селение. В запущенных садах не было видно людей. По полю соседа уже много дней ходила белая коза. Ее хозяев увели вербовщики. Не дождется коза их возвращения.

Во дворе вождя ожидало несколько человек. Кумало сел на землю, стал вслушиваться в гудящие удары барабанного телеграфа. Прерывистые звуки летели над бесконечной лесной равниной, несли вести обитателям глухих деревень..

«…Повстанцы захватили окраину… Сожгли здание католической миссии… Парашютисты прибывают…»

Лица слушателей, усталые и изможденные, оживились.

— В соседнем районе партизаны разгромили факторию «Всеобщей африканской компании», — сказал сосед Кумало Каниама — маленький, худенький, с вытатуированным на животе тамтамом. — Говорят, видели Нзвао, брата Мбулу.

— Войска не зря в провинцию стягивают, — Кумало осмотрелся, всем ли можно доверять: — Какой-то заговор в провинции..

И тут же в голове вновь всплыла неприятная мысль: «Почему прятался Булола? Сообщить о своих сомнениях Зонде?»

Вышел Мбулу. Все замолчали, настороженно косясь на вождя.

Мбулу встал на крыльце и, словно никого во дворе не было, стал смотреть на двух обезьян, затеявших перебранку высоко в ветвях хлебного дерева. Наконец он взглянул на соплеменников и незаметно тряхнул коленкой: звякнули на груди медали, полученные от хозяев за усердную службу.

— О бунте слушаете. Все равно бунтовщиков повесят, — пренебрежительно буркнул вождь.

Мбулу величественно повернулся к Чуиме. У Чуиме была замысловатая прическа, похожая на гребень падающей волны, тянувшейся ото лба к затылку. Под волной шла узкая выстриженная полоса.

— Ты чего пришел?

Чуиме улыбнулся, осторожно потрогал прическу и, показывая на пожилого худого человека, только что мирно беседовавшего с ним, сказал:

— Его коза, бвана, в мой огород залезла, — рот парня расплылся в широкой добродушной улыбке.

Вождь важно нахмурился: дело серьезное.

— Жалуешься?

— Нет. Твой полицейский велел прийти. — Чуиме простодушно смотрел на Мбулу.

Мбулу, тяжело ступая, медленно, с достоинством прошел через двор, сел за стол под навесом и надел белый парик из волокон пальмы рафии. Все было, как у судьи в городе.

— Подойдите оба!

Прежде чем приступить к делу, Мбулу долго и аккуратно поправлял медали на груди, потом дунул на них, и разбирательство началось.

— Твоя коза, — обратился он к старику, — залезла в огород к Чуиме?

— Да, бвана, — старик с готовностью поклонился, видимо желая умилостивить грозного судью.

— Ела там маниоку?

— Да, бвана. Выдернула и съела, — в голосе подсудимого звучали покорные нотки. — Ты прости меня. Я уже старый.

— Какой ты старый? Десять суток ареста. Есть будешь ходить домой.

— Не посылай меня на плантацию, бвана. Коза съела, а не я.

— Я воспитываю, поэтому и посылаю.

Мбулу смотрел на просителя и, казалось, не замечал его. Он повернулся к полицейскому:

— Веди его на плантацию. Солнце еще не село.

Взгляд судьи обратился к улыбавшемуся Чуиме.