Джеймс Кервуд - У последней границы. Пылающий лес. Мужество капитана Плюма

— Он ошибся, господа. Джон Грэйхам не должен быть повешен. Это было бы для него слишком большой милостью.

Он снова принялся расхаживать и, проходя мимо инженеров, кивнул им головой. Едва он очутился вне поля их зрения, как позади него раздались быстрые шаги, и рука девушки слегка прикоснулась к его рукаву.

— Мистер Холт, пожалуйста…

Он остановился, отдавая себе отчет в том, что легкое прикосновение ее пальцев далеко не было неприятно ему. Мисс Стэндиш колебалась и, когда снова заговорила, прикасалась к нему только кончиками пальцев. Она смотрела на берег, так что в первую минуту Алан видел только блестящую копну ее мягких волос. Потом она взглянула ему прямо в глаза. В глубине ее серых глаз блеснул вызов.

— Я совсем одна на пароходе, — сказала она, — у меня здесь нет ни одного друга. Я хотела бы все посмотреть и обо всем расспросить. Не согласитесь ли вы… помочь мне?

— Вы хотите сказать… быть вашим проводником?

— Да, если вы согласны. Я бы чувствовала себя спокойнее.

Раздражение Алана улеглось. Его начало забавлять создавшееся положение и удивлять поразительная серьезность девушки. Она не улыбалась. Ее глаза смотрели пристально и деловито, но в то же время они были очаровательны.

— Ваша просьба такова, что я никак не могу отказать, — сказал он. — Но что касается вопросов, то капитан Райфл, наверное, лучше моего сможет ответить на них.

— Мне не хотелось бы его беспокоить, — ответила девушка, — он и так очень занят, а вы свободны.

— Да, совершенно свободен, и мне не о чем заботиться.

— Вы, наверное, понимаете, чего я хочу, мистер Холт? Может быть, вам трудно меня понять или вы не хотите попытаться. Я еду в незнакомую страну и страстно желаю возможно больше узнать о ней раньше, чем попаду туда. Мне хотелось бы узнать многое. Например…

— Например?

— Чем объяснить ваши слова о Джоне Грэйхаме? Что означает фраза старика, что Грэйхам должен быть повешен?

В ее вопросе чувствовалась такая резкость и прямота, что в первое мгновение Алан был изумлен. Она сняла руку с его рукава, и казалось, что девушка охвачена внезапным волнением в ожидании его ответа.

Она теперь так повернулась, что при свете луны он ясно различил ее лицо. При виде ее мягких блестящих волос, подчеркивавших исключительную бледность лица, и откровенных глаз Алан на несколько секунд потерял способность говорить. Он пытался уловить и понять в ней что-то такое, что помимо его воли влекло к ней. Но вскоре он улыбнулся, и глаза его неожиданно заблестели.

— Видели ли вы когда-нибудь схватку между собаками? — спросил он.

Она колебалась, словно стараясь вспомнить, и чуть вздрогнула.

— Да, один раз.

— Что с вами?

— Это была моя собачка… Маленькая собачка. Ей перегрызли горло…

Он кивнул.

— Вот, вот, мисс Стэндиш! Именно это делает Джон Грэйхам с Аляской. Он — огромный пес, чудовище. Вообразите себе человека с колоссальной финансовой мощью, поставившего себе целью выкачать все богатства из новой страны и подчинить ее своим личным желаниям и политическому честолюбию. Вот что делает в Штатах Джон Грэйхам с высоты своего денежного могущества. Он представитель шайки финансистов. Будь он проклят! Столько денег в руках человека без совести, человека, готового принести в жертву тысячи, миллионы людей ради достижения своей цели, человека, который в буквальном смысле слова не кто иной как убийца…

Девушка так испуганно ахнула, что Алан замолк. Ее и без того бледное лицо стало еще бледнее. Руки судорожно прижались к груди. Выражение ее глаз вызвало на губах Алана прежнюю ироническую улыбку.

— Я снова оскорбил ваше пуританство, мисс Стэндиш, — сказал он, слегка поклонившись. — Я должен извиниться за то, что задел ваши лучшие чувства моей руганью и тем, что назвал этого человека убийцей. А теперь не угодно ли вам пройтись по пароходу?

На почтительном расстоянии от них три молодых инженера наблюдали за Аланом и Мэри Стэндиш, когда те двинулись с места.

— Чертовски хорошенькая девочка, — сказал один из них, подавив глубокий вздох. — Я никогда еще не видывал таких волос, таких глаз…

— Я сижу за одним столом с ними, — прервал его другой, — почти рядом с ней, вторым слева, но она не сказала мне за все время и трех слов, а этот парень, с которым она сейчас гуляет, — настоящая ледяная сосулька из Лабрадора.

В это время Мэри Стэндиш говорила:

— Знаете, мистер Холт, я завидую этим молодым инженерам. Я хотела бы быть мужчиной.