Джеймс Кервуд - У последней границы. Пылающий лес. Мужество капитана Плюма

Вдруг случилось чудо, которое поразило даже Алана: казалось, что пароход застыл на месте, а горы медленно заворочались; словно какие-то невидимые могущественные силы открывали потайную дверь, и на сцену выплыли зеленые склоны холмов с ослепительно-белыми домиками. Показался Скагвэй — сердце сказочной Аляски, памятник человеческой храбрости и приводящим в трепет подвигам.

Алан обернулся, собираясь что-то сказать, но выражение лица Мэри Стэндиш удержало его. Ее губы приоткрылись, взор был устремлен вдаль, словно перед глазами девушки встала неожиданная картина, ошеломившая и даже испугавшая ее.

И тогда, как бы обращаясь к самой себе, а не к Алану, она прошептала напряженным голосом:

— Я уже однажды видела это место. Это было очень давно. Быть может, сто, тысячу лет тому назад. Но я была здесь. Я жила под этой горой, с которой низвергаются каскады воды…

Дрожь пробежала по ее телу и, вспомнив про Алана, она взглянула на него. Он был озадачен: в ее глазах светилась чарующе-прекрасная тайна.

— Я здесь должна сойти на берег, — сказала Мэри Стэндиш. — Я не знала, что так скоро найду, что искала. Пожалуйста…

Все еще касаясь его руки, она обернулась. Алан обратил внимание, что странный свет быстро погас в ее глазах. Следуя за взглядом девушки, он увидел Росланда, стоявшего в нескольких шагах позади них.

В следующее мгновение Мэри Стэндиш опять уже смотрела на море, доверчиво опираясь на руку Алана.

— Чувствовали ли вы когда-нибудь желание убить человека, мистер Холт? — спросила она с ледяной усмешкой.

— Да, — ответил он довольно неожиданно. — И когда-нибудь, если только представится случай, я убью одного человека — убийцу моего отца.

— Ваш отец был убит? — прошептала она с ужасом в голосе.

— Не в буквальном смысле. Это не было сделано ножом или ружьем, мисс Стэндиш. Деньги послужили орудием его смерти. Чьи-то деньги. А Джон Грэйхам был тот, кто направил удар. Когда-нибудь, если только существует на свете такая вещь, как справедливость, я убью его. И как раз теперь, если вы разрешите мне потребовать объяснения от этого Росланда…

— Нет! — Ее пальцы сжали его руку. Потом они медленно разжались. — Я не хочу, чтобы вы требовали от него объяснений. И если он их даст вам, то вы возненавидите меня. Расскажите мне про Скагвэй, мистер Холт. Это будет куда приятнее.

Наступили ранние сумерки. Темная тень от западных гор окутала побережье. «Ном», пеня воду, медленно двинулся по узкому фарватеру в открытый океан. И лишь тогда Алан вполне смог разобраться во впечатлениях минувшего дня. В течение нескольких часов он предавался настроению, которого и сам не понимал, которого он не простил бы себе в другое время.

Он проводил Мэри Стэндиш на берег. В течение двух часов она ходила рядом с ним, задавала ему вопросы и слушала его так, как никто никогда не расспрашивал и не выслушивал его. Он показал ей все достопримечательности Скагвэя. Он указал ей на открытые ветрам ущелья среди гор, где зародился Скагвэй: в один день на том месте, где была лишь одна палатка, выросло сто, а через неделю их была уже тысяча. Он нарисовал перед ее глазами картину былых дней, полных приключений, подвигов и смерти. Он рассказал ей про «Ловкача» Смита и его шайку, которые были объявлены вне Закона. И теперь, когда первые темные тени гор упали на них, они стояли рядом около заброшенной могилы бандита.

Но кроме всего виденного и посреди всего виденного она все расспрашивала его о нем самом. И он отвечал. До сих пор еще Алан не сознавал, как доверчиво относился он к ней. Ему казалось, что душа этой стройной прекрасной девушки, шагавшей рядом с ним, вызвала его на откровенный разговор о его личной жизни. Он как будто чувствовал, что их сердца бьются в унисон, когда он рассказывал про свою любимую страну за Эндикоттскими горами, про ее безграничные тундры, про свои стада и своих людей. Он говорил о том, что зарождается новый мир. И блеск ее глаз и дрожь в ее голосе так увлекли его, что он забыл о Росланде, поджидавшем их возвращения на борту парохода. Алан строил перед ней свои воздушные замки, и чудеснее всего было то, что ее присутствие помогало их строить. Он описал ей перемены, которые медленно происходят на Аляске; горные тропинки сменяются почтовыми и мощеными дорогами, пригодными для автомобилей; вскоре будут проложены железные дороги, и на том месте, где несколько лет тому назад стояли палатки, вырастут большие города. И только тогда, когда он нарисовал ей торжество прогресса и цивилизации, падение всех преград перед наукой и изобретательностью человека, он заметил, что тень сомнения легла в ее серых глазах.