Джеймс Кервуд - У последней границы. Пылающий лес. Мужество капитана Плюма

Натаниэль вышел на полянку, по которой должна была прийти жена Стрэнга, если она вообще придет. Он осмотрел то место, где стояла девушка в прошлую ночь. Следы маленьких ножек были отчетливо видны на мягкой земле, и капитан Плюм, улыбаясь и разговаривая сам с собой, пошел по этим следам по направлению к Сент-Джемсу. Многочисленные одинаковые следы указывали, что жена Стрэнга была частой гостьей Прайса. На прогалине он увидел бревенчатый дом. Натаниэль остановился. Он решил, что девушка была каким-то образом связана с этим домом. Прайс достаточно ясно намекнул на это. Кроме того, именно отсюда она вышла, когда направлялась во дворец. Но так как жена пророка должна была жить в его гареме, то капитан Плюм никак не мог связать эти два обстоятельства. Он был озадачен. Вдруг он увидел неожиданно вынырнувшую из кустов сирени фигуру. Невольный возглас удивления сорвался с его губ, когда он прятался за дерево. Это был советник. Несколько секунд старик стоял, обратившись в сторону Сент-Джемса, как бы поджидая кого-то. Потом, наполовину скрываясь в окружающих дом кустах, он направился в глубину острова. Натаниэль хотел проследить за ним. В предыдущую ночь он догадался, что Прайс был слишком богат и общителен для того, чтобы жить отшельником. А сейчас благодаря случайности он мог бы удостовериться в этом и ознакомиться с другой стороной жизни загадочного старичка.

В этой бревенчатой хижине, так хорошо скрытой распустившейся сиренью, жили жены Прайса… Капитан Плюм рассмеялся. Очевидно, эта молодая женщина тоже живет здесь или, по крайней мере, приходит сюда часто. Хорошо протоптанная ее ножками тропинка, ведущая к дому старика, доказывала это. Солгал ли ему советник? Была ли она одной из жен Стрэнга или Прайса? Если эта женщина была женой советника, зачем он ему тогда солгал, а если она была женой короля, почему ее ножки, и только ее, протоптали эту тропинку? Капитан «Тайфуна» сожалел теперь, что дал такие определенные приказания своему помощнику, иначе он выследил бы советника. Но сейчас нужно было видеть Стрэнга как можно скорее. Если несвоевременное любопытство удержит его на острове позже заката солнца, то его помощник не задумается исполнить приказание, и тогда…

Закурив трубку и оставляя за собой облако дыма, он смело направился к городу. Проходя мимо трех могил, Нат вспомнил предыдущую ночь. Неприятное чувство овладело им. Он понял теперь, что сказал советник об этих могилах. Это было семейное кладбище Обадии Прайса. Капитан Плюм пошел дальше, стараясь сосредоточиться на предстоящем разговоре. Двумя днями раньше он посмотрел бы на свое посещение острова как на незначительный эпизод в своей жизни, теперь же дело приняло другой оборот. Вопреки его усилиям, очарование прекрасного лица овладевало им все сильнее. Этот образ слишком ясно запечатлелся в его душе. Теперь Сент-Джемс приобрел другой интерес, совершенно затушевавший тот, ради которого он собственно и приехал сюда. Сент-Джемс из-за этой девушки стал для него вдвойне притягателен. Тайна ее жизни, причина ее безмолвной мольбы скрывались где-то здесь, между этими разбросанными бревенчатыми домами. Замедлив шаги, капитан Плюм спустился по откосу к дому Стрэнга. Маяк блестел в лучах солнца и указывал ему путь. Он, наверное, найдет там Стрэнга, и может быть, если только Прайс сказал правду, ему удастся увидеть девушку. По дороге ему попадались мужчины и юноши, направлявшиеся вдоль откоса и по тропинкам внутрь острова. Они были вооружены лопатами, граблями и мотыгами, и Натаниэль догадался, что обработанные поля мормонов лежали именно в этом направлении. Несколько фургонов, запряженных волами, оставляли город и медленно двигались по дороге, идущей рядом с берегом. Все оборачивались на него с любопытством, очевидно заинтересованные появлением нового лица. Но Натаниэль не обращал на них никакого внимания.

Когда он вошел в рощу, через которую в предыдущую ночь пробирался с советником, его нетерпение достигло наивысшей точки. Он приближался к бревенчатому дому и осторожно, скрываясь за каждым кустом, подошел к знакомому окну. В волнении, смешанном с надеждой, он остановился, прислушиваясь, и несмотря на серьезность положения, не мог удержаться от улыбки, когда услышал плач детей и пронзительный крик женщин. Он прошел к парадному подъезду дома. Дверь оказалась открытой. Охраны не было нигде. Никто не видел его приближения, никто не подошел к нему, когда он поднимался по лестнице, никто не встретил его в комнате, куда он вошел минутой позже… Он оказался в той самой комнате, которую видел через окно. Тот же длинный стол с толстой книгой на нем, лампа, чей свет золотым сиянием освещал тогда склоненную голову девушки… Капитан Плюм чувствовал, что готов был позвать ее, если б знал ее имя.