— Я очень рад, Джон, я не ошибся в тебе, — очень серьёзно сказал Уолтер.
Джон немного смутился и спросил:
— Да ладно, об этом потом. Как там госпожа Лютиэн? Светла ли была её дорога домой вчера вечером?
— Да, она… ах ты проказник! У меня научился шуточкам! — засмеялся Уолтер и похлопал друга по плечу. — Да ещё эльфийским! Светла ли! Молилась ли ты на ночь, Дездемона! Это можно понимать как «ушла ли она засветло?», высокопарное «путь её был светел», а также то, что она и вовсе не уходила домой, а осталась у меня! Браво, Джон! Ты ещё обнаружишь себя в литературе, вот увидишь!
— Ага. Непременно! А пока что пойдём обнаруживать себя в географии, или что там у нас для затравки…
Уроки тянулись медленно и ужасно однообразно, в эти часы Джону казалось, что нет на свете ничего хуже. Даже Уолтер, сидевший рядом, приуныл. Уж не заснул ли он, часом?
— Уолтер! — Джон толкнул его вбок под партой.
— Секундочку… На, глянь! — Уолтер протянул Джону учебную тетрадь, на полях которой была нарисована ручкой какая-то затейливая крепость с несколькими рядами кольцеобразных стен.
— Что это?
— Минас-Тирит! [17] В легендариуме Толкина крепость княжества Гондор.
Город Королей! Последний оплот всех свободных людей Средиземья. Ты ещё не дочитал до этого момента.
Тем временем прозвенел звонок, и друзья решили проветриться, направившись на облюбованное место за школьными воротами. На улице между тем прояснилось, дождик перестал, посвежело. По небу тянулись рваные кучкующиеся облака.
— Держи, — Уолтер, как уже повелось, протянул Джону сигарету.
— Погодка, однако, располагает к неспешным прогулкам в парке, когда мысли далеки от насущных проблем, а душа тянется к прекрасному и хочется немного пофилософствовать. — Выдал Джон, неспешно вороша ногами опавшую листву и выпуская клубы дыма.
— Ты абсолютно и бесповоротно прав! Более того, теперь ты угадываешь мои мысли! — Уолтер хитро взглянул на Джона.
— Нас ждут великие свершения, друг мой! Что нам какой-то засушенный математик в своих толстых очках! Ему кроме его учебников ничего в жизни уже не нужно.
— Сомневаюсь, что ему вообще когда-либо было что-то нужно кроме этого! Вперёд, Эорлинги! [18] В легендариуме Толкина конники Рохана.
— Уолтеру оставалось только протрубить в рог, подавая сигнал к атаке.
И ребята весело двинулись прочь от опостылевшего им колледжа. А их сумки каким-то непостижимым образом уже оказались у них с собой. А ведь они не сговаривались о побеге!
Друзья весело шлёпали по лужам непринуждённо переговариваясь. Уолтера то и дело подмывало затянуть какой-нибудь боевой мотив.
— А ты вообще, рассказываешь своим, как протекает твоя многообещающая учёба в колледже? Они ведь, несомненно, уже прочат тебе великое будущее профессора, никак не меньше, — улыбался Уолтер.
— Вот ещё, буду я им рассказывать. С ними и поговорить-то не о чем. Разве что о проблемах воспитания ремнём младшего дошкольного, — и Джон состроил строгую ироничную гримасу. — Эх, хороший наступает вечерок!
— She's got a ticket to ride [19] Ticket to Ride. Песня Битлз в исполнении Джона Леннона.
, — пропел Уолтер, старательно подражая голосу Леннона.
— Такую песню я ещё не слышал. Битлы?
— Да, мой друг, они самые… мысли, идеи, роятся в голове моей… опаньки! Есть! Есть идея! Хочешь, покажем тебе с Лютиэн место нашей с ней первой встречи?
— О, как же, наслышан! — важно откликнулся Джон. — Каким образом удостоился я столь великой чести созерцать?..
— Всё, решено! Заворачиваем ко мне домой. В парк ещё сходим, не убежит.
Подходя к ограде уолтеровского дома, у Джона мелькнула мысль, что тут он уже начинает чувствовать себя гораздо лучше, чем у себя дома. Вот что значит, когда есть родные, понимающие его люди.
На пороге ребята встретили дядю Чарльза, который уютно устроившись в кресле-качалке, пускал дымные колечки из трубки и что-то неторопливо записывал в блокнотик — наверно, то были стихи об осеннем буйстве красок; дядя Чарльз любил проводить время на природе, описывая её красоты.
— О, добрый вечер, юные джентльмены! — обратился он к друзьям. — Надо полагать, что уроки сегодня закончились несколько раньше, чем оговаривается в школьном расписании. Должно быть, заболел учитель математики! — и дядя Чарльз состроил крайне соболезнующую мину. — Какая жалость, должно быть он снова подхватил простуду. Что за напасть эта английская погода, видимо профессор не надел панталоны под брюки и простудился, — и голосом чрезмерно заботливой тётушки добавил: — Ах, мальчики! Мой малыш так жутко хлюпает носиком, это ужасно!
Читать дальше