Владимир Арсеньев - Всемирный следопыт, 1927 № 02

Подражая кучеру, я оделся, как полагается в кустарниках: надел пеструю шерстяную рубашку, открытую на шее, английские кожаные штаны, первоначальная окраска которых переменила последовательно все цвета, пока не стала коричневой, широкополую шляпу и сапоги на босу ногу. По праздникам такой наряд дополняется пестрым платком вокруг шеи, а в дождь надевают пиджак. Вообще же, жители кустарников никогда пиджаков не носят.

Нам предстояло проехать в нашем отвратительном экипаже пятьдесят миль до Майтауна, находившегося по ту сторону водораздела, в центре старого золотого прииска. У меня, наверное, сердце выскочило бы на ухабах, не догадайся я пройти значительную часть дороги пешком. Я взобрался на козлы рядом с возницей, и мы исчезли в огромном облаке пыли, поднявшемся вслед за нами на извилистой дороге.

По обе стороны, насколько хватает глаз, расстилался степной ландшафт, — высохшие пастбища, на которых там и сям стояли корявые деревца, изуродованные безжалостным солнцем, истрепанные неумолимыми степными ветрами. Это были эвкалипты; их скудная листва не давала никакой тени: и не прикрывала уродства словно вывихнутых ветвей. Они были похожи на толпу призраков, ломающих в отчаянии руки, а вся степь казалась мне какой-то долиной ужасов. Душная знойная тишина, отсутствие всяких голосов животных, яркое, жутко-белое освещение, сожженная жаждущая земля и вдали голые холмы, усеянные черными гранитными глыбами, — все это сливалось в какой-то жуткой гармонии, основным тоном которой была безнадежная, бездушная дряхлость.

Термометр показывал 50° Цельсия, но унылый ландшафт вызывал во мне озноб.

Возница оказался настолько снисходительным, что скрашивал об’яснениями окружавшую нас безмолвную трагедию, в промежутках между ругательствами и проклятиями, которыми он награждал своих спотыкавшихся кляч.

Мы доехали до русла высохшей реки и поехали шагом по рыхлому песку.

— Видите вон это большое дерево, — сказал возница, указывая на огромный ствол, лежавший на земле. — Мы нашли там однажды труп одного бедняги. А вот здесь, — и он указал на холмик под деревом, — мы его похоронили. Вон, смотрите, там стоит число и его имя: «Танталус», 15/ХН — 19 г.

— Танталус! — повторил я удивленно.

— Да, странная фамилия. Но путешественник, который ехал тогда со мной, вырезал ее сам на дереве. Имени погибшего он не знал. Да, ужасный конец был у этого бедняги…

И возница, набив свою трубку, уселся на козлах поудобнее и принялся рассказывать:

— День был такой же жаркий, как сегодня. Едем мы с ним так же вот, как сейчас, и вдруг мои лошади чего-то испугались и бросились в сторону.

«Что такое! Что там!» — закричал вдруг мой пассажир. Я оглянулся, — это был труп молодого человека, которому придавило ноги упавшим деревом. Мы подошли к нему. Недалеко от него лежал винчестер и длинный нож в кожаном футляре. «Охотник на кенгуру», — сказал я про себя. — «Лег в тень отдохнуть, а дерево упало на него». Это было совершенно ясно. Рядом с ним лежало самодельное лассо, связанное из разорванной рубашки. Для чего оно ему было нужно? Мы скоро поняли и это. Бедняга не мог двинуться с места. Ноги сломаны, ни помощи, ни воды. Когда настал полдень, дерево не могло защитить его от солнца. И потом муравьи… о, да! — муравьи… Танталус сделал лассо, чтобы попытаться подтащить к себе либо ружье, либо нож. Я не знаю, зачем! они были ему нужны… Но, видно, не достал. А сколько он времени мучился, пока жажда, боль и муравьи не доканали его, — кто знает! Тело его выглядело ужасно, когда мы нашли его, потому что эти проклятые муравьи… — и рассказчик злобно плюнул в песок.

— Мы стали искать палатку Танталуса и нашли ее. Но бумаг там никаких не оказалось. Мы вытащили тело из-под дерева и похоронили. Я до того не знал, кто он такой, а мой пассажир вырезал вот это чудное имя на дереве. Пассажир сказал, что это — фамилия покойного, но улыбался при этом так, что, я думаю, он меня просто дурачил. Вы слышали когда-нибудь такое имя? — и кучер при этом щелкнул бичом.

Я поспешил схватиться за ручку, чтобы не свалиться с экипажа.

— Да, — ответил я ему тихо. — Это даже очень известная фамилия [3] Тантал — имя мифического героя древней Греции, наказанного богами вечно неудовлетворенной жаждой. ).