Владимир Арсеньев - Всемирный следопыт, 1927 № 02

1) Энве. «История одного коммунара ». Историч. роман. 200 стр.

2) К. Шильдкрет. «Рожденные бурей». Роман. 194 стр.

3) Гумберто Нотари. «Три вора». Роман. 121 стр.

4) Д. Петровский. «Повстання». (Партизаны— 1918 г.). 150 стр.

5) А. Л. Цветков-Просвещенский. «В изгнании» (жизнь и режим сибирской ссылки). 122 стр.

Доплата за приложения (1р. 60 к.), независимо от того, где была произведена подписка на журнал (в Изд-ве, через почту, через какую-либо экспедицию печати или контрагента), должна высылаться НЕПОСРЕДСТВЕННО В АДРЕС Изд-ва: Москва, Центр, Кузнецкий Мост, 13, Изд-во «Земля и Фабрика». При доплате на купон перевода надо наклеивать адресный ярлык, или указывать, когда и где была произведена подписка.

Рассказ

Капитан с «Ильича» передал Вострову, что на траверсе Алушты он видел двухмачтовую шхуну. Шхуна дрейфовала, а при подходе парохода подняла всю парусину и ушла в море. По мнению капитана, это была шхуна известного контрабандиста Сейфи Магаладжи — «Два Друга».

Востров густо сплюнул и сказал:

— Айда, ребята, туркам ребра щупать!

Еще в третий раз не прогудел «Ильич», как мы снялись с якоря и вышли в море. Западный ветер дул нам в лицо и гнал большую волну, которая свирепо разбивалась о нос нашего баркаса. Мотор работал исправно, и белая пена вырывалась из-под кормы. Сильно качало.

В баркасе нас было четверо: Востров, двое красноармейцев из пограничной охраны, и я, случайный спутник. Красноармейцы сидели на дне баркаса, положив винтовки на дно. Востров правил, одним глазом следя за мотором. Нос баркаса высоко взлетал над волнами, и казалось, что, того и гляди, баркас оторвется от воды и полетит…

Над волнами летали чайки, купаясь в морской пене и ловя рыбу. Туманная мгла, окутавшая небосклон, предвещала сильный ветер. Востров хитро поглядел на меня и сказал:

— Боишься?

— Нет.

— Барометр падает.

— Чорт с ним, пусть падает!

Один из красноармейцев, украинец Иващенко, поглядел на небо и сказал:

— Ото ж хмара яка, це ж не море, а сплошное недурозумение.

Сильная волна дернула баркас и окатила нас брызгами. Востров крепче сжал руль, бившийся у него в руках, и прибавил ходу.

— Иващенко! — закричал он. — Натяни брезент на нос!

Иващенко покосился на Вострова, ничего не ответил и, держась за банки, полез к носу. Сидя на корме, я видел, как он то проваливался вниз, исчезая в брызгах, то взлетал кверху. Неспеша, аккуратно привязал он брезент, и пополз обратно.

— Страшно, Федя?! — закричал ему Востров, целя носом баркаса поперек волны.

— Страшно?! А звестно страшно, це ж не земля.

Красноармейцы: были последнего призыва, оба молодые, безусые и розовые. Казалось, что от них еще молоком пахнет.

Ветер крепчал. Море уже покрылось барашками, и пышная пена катилась по воде. Со всех сторон подымались водяные холмы, обрушивались, снова подымались и снова с шумом и грохотом валились.

— Это что… — сказал Востров. — Это пустяки! Свежеет… Молись своему богу, Федя!

— Мой бог был, да весь вышел, — ответил Иващенко и начал скручивать цыгарку. Его сосед впервые зашевелился и сказал:

— Дай табаку.

Они свернули самокрутки и закурили. Востров поглядел на меня и радостно закричал:

— Благодать! Ах, благодать какая! Генуэзская крепость, Сокол, Новый Свет оставались позади. Востров взял сильнее в море, и волна начала бить в борт. Баркас беспомощно закачался, винт поднялся над водой и, лишенный сопротивления, бешено завертелся. Я невольно вздрогнул и Востров почувствовал мое движение.

— Ничего! Держись крепче!

Несколько минут на баркасе царило молчание, потом безмолвный до сих пор красноармеец произнес:

— Товарищ Востров, никак в море судно.

— Где?

— С левого борта.

Востров передал мне руль и встал. Руль бешено рвался из моих рук, волна поворотила баркас, баркас накренился, черпая бортом воду.

— Лево руля! — закричал Востров, — баркас потопишь!

Я сжал зубы так, что они заскрипели, и переложил руль. Баркас выпрямил ход. и снова начал резать волны носом.

Востров, с трудом сохраняя равновесие, смотрел в бинокль, потом сел и, взяв от меня руль, сказал:

— Чуть баркас не опрокинул. Он, как лошадь норовистая, — крепко держать надо… Верно. Там шхуна.