Залман Танхимович - Опасное задание. Конец атамана [Повести]

Махмут отступил. Он не мог понять, что же произошло, и думал лишь об одном:

«Какой Дзержинский! Какой большой человек. Никто так не умеет смотреть, как он». Тот взгляд запомнился на всю жизнь. И вот сейчас, когда председатель ЧК достал из папки бумаги и, поднеся близко к глазам лупу, сказал:

«Товарищ Дзержинский считает, что мы справимся с его поручением», — Махмут порывисто вскочил с места. Все происшедшее год назад в Москве, в доме на Лубянской площади, встало как наяву. За этот год Махмут многому научился, многое узнал. Теперь бы следователь Махмут Ходжамьяров не стал жмуриться от скрежета бегущих навстречу трамваев. Он вскочил с места потому, что ему захотелось взглянуть, как пишет Дзержинский.

Но Крейз взмахом руки велел Ходжамьярову сесть. Он подошел и снова раздвинул шторку.

— Вот здесь, — показал на Хоргос Крейз, — две новых банды объявились. — Это о чем говорит?

— Не банды, а настоящие басмачи шныряют по уезду, — не удержался от реплики Джатаков. — Банды-то налетят, бывало, утащат барана и нет их. А эти целиком отары угоняют.

— Если бы отары только, — поддержал Джатакова обычно неразговорчивый Алпысбаев и словно керосину плеснул в огонь.

— Коней берут с телегами, — вскочил со стула Джатаков. — А зачем бандиту обоз? Не надо обоз бандиту, убегать мешает. Значит, не себе берут. Для кого берут тогда, если не себе?

— В Балтабае трех коров угнали, — добавил, подумав, Чалышев и внимательно посмотрел на Крейза. Тот стоял и наигрывал лупой.

Джатаков даже обрадовался сообщению Чалышева.

— Вот видите, вот видите! — обводил он всех торжествующими, поблескивающими глазами. — Бандиту надо быстро бегать, а разве с коровой побежишь быстро?

Крейз подождал, пока не остынет Джатаков, не сядет на место, затем, дотронувшись до карты рукояткой лупы, сказал:

— Итак, о плане, который мы разработали. Одним словом, в это воскресенье вечером, на даче у губернатора Суйдуна состоится семейное торжество. Точнее сказать, бал. Будет там и Дутов. Дача эта находится здесь, — показал Крейз левее кружка на карте, — в десяти верстах от города по направлению к нам. Атаман на дачу обычно приезжает верхом, в сопровождении казачьего взвода и, конечно, полковника Сидорова. А уезжают они с Сидоровым после того, как налакаются изрядно, только в коляске, которую им любезно предоставляет всегда губернатор.

— Значит, до того наклюкаются, что не могут в седла забраться? — пробасил Думский.

— А с тобой такого не случалось? — повернул к нему голову Крейз и усмехнулся.

Савва полез в карман за трубкой и этим как бы отвел от себя всяческие подозрения и пересуды. Болтовня-де все, что говорят о нем. Природный кавалерист, просидевший в седле половину жизни, он ни при каких обстоятельствах не свалился бы с коня, будь хоть пьян-распьян. Просто кто-то распустил зряшний слух. Он в тот раз, про который болтают, пожалел по доброте душевной коня, тот харчать начал и повел его в поводу. Ну, конечно, куда денешься, самого его покачивало, точнее заносило к обочине, а конь туда не шел, артачился, натягивал повод. А самого покачивало потому, что зубы болели. Лечить их пришлось спиртом… От зубов всегда самое наилучшее лекарство — спиртишку пару стаканов.

Крейз продолжал рассказывать:

— Одним словом, мы подадим атаману свою коляску, а конвой его надо будет угостить как следует. Он и без того бывает навеселе…

У Чалышева засосало под ложечкой, а самого его будто кто-то неожиданно толкнул с огромной высоты. Он с особой ясностью представил себе, как все это произойдет: вот, изрядно покачиваясь, Дутов с Сидоровым подходят и усаживаются в коляску. Кони с места берут рысью. Сбоку мелькают тополя (Чалышев бывал как-то на даче губернатора Суйдуна), их верхушки сливаются с черным провалом неба, едва различимым по блеску звезд. От выпитого вина клонит в сон. Позади коляски цокают копыта дежурного взвода, впереди на козлах застыла фигура кучера. И ни атаман, ни Сидоров не замечают, что тополя остались левее, что их везут не туда. Когда спохватятся, будет уже поздно, они даже не успеют выхватить пистолеты и пустить себе по пуле в сердце…

«Как же предотвратить надвигающуюся катастрофу? Кого послать в Суйдун?.. А если самому? Но тогда сорвется так широко задуманное восстание в уезде — первая искра большого пожара, спички от которого он держит в руках. Нет, самому рано еще раскрывать свое подлинное лицо. Кого же послать? Кого? А посылать надо немедленно, этой же ночью».