Делия Росси - Ошибка леди Эвелин [publisher - SelfPub]

Наконец, когда я уже извелась от волнения, слуги разошлись, и все звуки за дверью стихли. Выждав еще немного для страховки, я прокралась на кухню, достала из буфета оставшийся от ужина пирог с зайчатиной, отрезала большой кусок, прихватила бутыль с молоком и осторожно выскользнула из дома. Что ж, годы жизни в семье леди Вонк не прошли даром. Я умела передвигаться быстро и бесшумно, а если было необходимо – то и совершенно незаметно. Еще бы! Когда леди Вонк была не в духе – а она была не в духе пять из семи вечеров в неделю, – мне приходилось буквально сливаться со стенами, чтобы не попасться ей на глаза. Весь день леди Амалия проводила наверху, в своей спальне, а как только на Аухвайне опускалась темнота, моя «благодетельница» – как она сама себя называла – спускалась вниз и норовила излить дурное настроение на всех, кто попадался под руку. А кто под нее мог попасться? Либо я, либо кухарка, либо несчастный лорд Вонк. Вот мы и норовили сбежать куда подальше: лорд Вонк – в портерную, Милли – на кухню, а я – к себе в комнату.

Воспоминания заставили поморщиться. Нет, каким бы непонятным ни было мое настоящее, это все же лучше, чем терпеть бесконечные тычки и попреки.

Я дошла до угла, свернула на каменную дорожку и, оглядевшись по сторонам, припустила к конюшне. Мимо густых зарослей орешника, мимо одноэтажного домика, где жили работники, мимо большой каменной поилки для лошадей. Запыхавшись, добежала до дверей, юркнула в приоткрытую щель и остановилась, пытаясь разглядеть в свете магического светлячка своего подопечного.

– Эй? Вы здесь? – шепотом спросила у настороженно притихшей темноты.

В углу послышался шорох. Куча сена дрогнула. Из нее появилась рука, потом – голова, и на меня уставились настороженные глаза. Увидев, что я одна, беглец шумно выдохнул, отер со лба пот и без сил облокотился на беленую стену. Он был в измазанной кровью сорочке и неловко прижимал к груди ладонь.

– Не бойтесь. Я вам еды принесла. Вот, поешьте.

Я достала из кармана сверток с пирогом и сделала шаг вперед.

– Вот, поешьте

В то же мгновение в углу что-то ярко вспыхнуло, раздался громкий треск, и я зажмурилась. А когда открыла глаза, мужчины уже не было. Только на каменном полу валялся его перепачканный грязью сюртук.

Я смотрела на серые тряпки и сама не понимала, что чувствую. Страх? Немного. Удивление? Да, пожалуй. А еще – растерянность. Куда он делся? Это что – какая-то магия? Но ведь у незнакомца были голубые глаза, а это верный признак отсутствия дара.

В Кроненгауде существовала простая шкала одаренности, по которой легко определялся уровень магии – цвет глаз. Самыми сильными были черноглазые аристократы, входящие в Первую когорту магов и занимающие наиболее высокое положение в королевстве; сразу за ними шли обладатели карих глаз, принадлежащие ко Второй когорте. Как правило, все они были уважаемыми людьми, имеющими вес и влияние в обществе. Следом шли те, кто, как и я, имел зеленые глаза, – этакие середнячки, владеющие обычной бытовой магией. А вот те, чей цвет колебался от серого до голубого, не обладали даже зачатками магии. У нас, в Кроненгауде, таких было большинство. Но, в отличие от соседнего Дартштейна, отсутствие дара не слишком влияло на положение в обществе. Нулевики или схельды встречались и среди дворян, и среди торгового люда, и среди духовенства. Правда, высшая аристократия, к которой принадлежала леди Шарлотта, состояла исключительно из тех, кто смотрел на мир черными, как смола, очами.

Я зажгла огонек поярче и огляделась по сторонам. Как же незнакомцу удалось исчезнуть? Что это за магия такая? И почему он просил помощи, если мог сразу вот так исчезнуть? Непонятно. Но если его привезли в Саухвайне, тюрьму для магов, значит, он все-таки маг? Или нет?

Я подняла с пола сюртук и внимательно его осмотрела. Ткань дорогая, сразу видно, что сшито на заказ, а не в магазине куплено. Да вот же и бирка мастера – «Гаэр Рошельи». Один из модных остенских кутюрье, у него вся золотая молодежь Остенбрюге одевается, я сама слышала, как леди Вонк рассказывала об этом заглянувшая к ней в гости подруга. Та как раз вернулась из столицы Остена – Вассау, и спешила похвастаться полученными впечатлениями, ну а я, как всегда подслушивала за дверью. Это был единственный способ узнать, что происходит за пределами Аухвайне.

Пальцы мяли тонкое сукно, а я глядела на тонкую шелковую подкладку, на ровные стежки, на фигурные накладки и размышляла. Выходит, до того, как попасть в тюрьму, незнакомец жил в Остене и вел довольно обеспеченную жизнь? Очень интересно. Надо бы карманы проверить. Так, и что тут? Давно потерявший белизну батистовый платок, обломок булавки и тускло блеснувшая монетка. Полрена.