Делия Росси - Ошибка леди Эвелин [publisher - SelfPub]

– Вы собираетесь уничтожить Дартштейн?

– Старый Дартштейн, леди Эвелин. И вы мне в этом поможете.

– Но как? И при чем тут убийства девушек? Это ведь ваших рук дело?

– В любом ритуале необходима жертва. Чем сильнее ритуал, тем больших жертв он требует, – Дантер говорил спокойно, так, словно речь шла о ничего не значащих вещах. – Но самому мне нет нужды заниматься грязной работой, – тонкие губы презрительно скривились. – Ее сделала моя верная соратница. Кстати, вы ведь знакомы с нашей неподражаемой леди Арден? Так вот, она совершила необходимые приготовления, окропив жертвенной кровью значимые города империи. Остался последний – и самый главный.

– Остен? Но почему он?

Я задавала вопросы, а сама незаметно оглядывалась по сторонам и лихорадочно искала выход. Помещение походило на какой-то подвал. Полутемное, освещаемое мертвенным искусственным светом, каменное от пола до потолка – как выбраться из этой ловушки?

– Остен – моя родина, – ответил наместник и снял очки.

И я вдруг увидела, как преобразилось его лицо. Оно больше не было бесстрастным. Все черты неуловимо изменились, опаленные огнем вдохновения, глаза потемнели, став черными, как артамский уголь, а на лбу проступила едва заметная татуировка.

– И с вашей помощью я верну своей родине ее былое величие.

Дартский акцент исчез, обнажив остенский.

– Как?

Дантер наклонил голову и посмотрел на меня со странным прищуром. И мне вдруг открылось, что он хочет сделать.

– Нет…

Я отступила на шаг и наткнулась на стену.

– Вы не посмеете. Мой муж вас уничтожит!

– Боюсь, он не успеет этого сделать, леди Эвелин, – совершенно серьезно ответил наместник.

– Вы меня не убьете!

– На вашем месте я бы не был в этом так уверен.

– Дядя, о чем вы? – недоуменно спросил Эмильен. – Вы ведь говорили, что леди Эвелин нужна только для того, чтобы усилить последнюю жертву.

– Она и есть последняя жертва, болван, – поморщился Дантер.

– Но вы обещали… Вы клялись мне, что леди Эвелин не пострадает! – выкрикнул Хант.

– Великие дела требуют от нас великих жертв, – с неуместным пафосом произнес наместник, и его фраза мне кое-что напомнила.

– Но дядя! Вы не должны… Вы же обещали, что леди Эвелин будет моей! Я ведь только для этого пользовался внушением, заставляя миледи спуститься вниз!

Хант побледнел, губы его задрожали, а на лице застыло такое отчаяние, что если бы не собственное плачевное состояние, я бы даже пожалела горе-заговорщика.

– Хватит, Эмиль, – поморщился наместник. – Мне надоело твое вечное нытье. Подбери сопли и иди наверх, к остальным. И не вздумай глупить, иначе недавнее наказание покажется тебе цветочками.

Хант бросил на меня отчаянный взгляд, но перечить дяде не решился и выскочил за дверь.

– При всей силе своего дара он слишком сентиментален, – вздохнул наместник. – Вижу, вы хотите спросить, что за дар? Ментальный зов, леди Каллеман. Мальчик унаследовал его от моей сестры.

– Выходит, наша встреча в Бромсе не была случайной?

– Разумеется. Настоящих случайностей в мире не так уж и много, леди Каллеман. В большинстве своем случайность – это хорошо спланированное действо судьбы. И магам это отлично известно.

– Герцогиня Авенау тоже входит в вашу организацию? – незаметно оглядывая помещение, спросила я.

Дантер отвечать не торопился. Он снова надел очки, посмотрел на меня и после небольшого раздумья сказал:

– Ваша тетушка оказалась крепким орешком. Нам не удалось ее завербовать.

Я выдохнула. Молодец, леди Шарлотта. Не поддалась на уговоры больных проходимцев!

– Но это уже не имеет значения, – буднично произнес Дантер. – Скоро все и так покорятся новой власти.

– И когда же это произойдет?

– Завтра, леди Эвелин. Завтра.

Наместник холодно улыбнулся и склонил голову в поклоне, а мне от этой его вежливости стало еще страшнее. Пальцы нащупали в кармане нож, и я попробовала оценить расстояние до двери. Если ударить Дантера в спину…

– Темной ночи, леди Эвелин, – попрощался наместник и направился к выходу, а я бросилась вперед и выкинула руку с ножом, надеясь достать наместника, но меня тут же с силой откинуло назад и ударило о каменную стену.

Последнее, что я запомнила перед тем, как потерять сознание, это холодный взгляд Дантера и едва заметную усмешку на его бледных губах.

Огонь был повсюду. Нес его широкой рекой в темное зарево небес, проникал в легкие и в кровь, заменял собой дыхание и омывал каждый рье измученного тела, забирая пульсирующую вместе с ударами сердца боль и заставляя жить.