Андрей Ангелов: Трансгендер

© Андрей Ангелов, 2020

ISBN 978-5-0051-2980-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Третья новелла из цикла « 12 законов кармы».

Жанр: художественный реализм.

Эпиграф

Закон Смирения:

— Ты не сможешь изменить ситуацию до тех пор, пока сначала не примешь её.

(с) Мироздание.

* * *

Через три года после того, как Мироздание в образе покойной матери — поговорило с мальчиком, — он направился в детский садик. На своих крепеньких двоих, в сопровождении отца. Их обоих бытие — шло как шло. О том, что Валентин — реинкарнация своей мамы — не знал никто. И даже не догадывался. Включая Валечку. Хотя внешне похож он был именно на неё — чем дальше, тем больше.

— Привет! Я — Женечка, — сказала ему белокурая девочка в садике. — Хочешь со мной дружить?

Обычно мальчики предлагают девочкам, но в столь юном возрасте мы выбираем не «правилами хорошего тона», а инстинктами.

— Хочу, — ответил Валечка без колебаний. — Ты классная!

Малыши изъяснялись на своём языке — малышковом, но суть разговора была такова.

Парочка сыграла в прятки, потом группу посадили обедать, а затем развели по разным кроваткам — полуденный тихий час. Через 12 лет Женечку утопит в реке её несчастная любовь, и совсем не по Валечке. Однако сейчас инстинкт выбрал именно его, и именно как подружку. Вале нравилось играть с Женей, а больше ни с кем сойтись не получилось. Так было в садике, и так было в школе.

— Валентяшка — в жопе ковыряшка, — дразнили его девочки из класса за то, что он однажды почесал при всех задницу. Нечаянно. Подростки могут так оскорбить, что оно (оскорбление) остается с человеком навсегда. Есть вещи, которые не забудешь, особенно из детства, — с ними приходится просто жить.

— Мочим гада! — где-то в шестом классе крикнул заводила Вадик Коровкин, имея в виду Валентина. Презирал Вадик — Валю, сам не понимая — за что, на скрытом генном уровне.

Итак, повинуясь призыву лидера, класс набрал снежков с намерением расстрелять мальчишку. От расправы его спас учитель труда — по кличке «Плеха», как раз выходивший из школы на улицу. Валька прошёл за спиной Плеханова школьный двор и побежал домой.

Первый опыт дружбы с Женечкой — в натуре оказался единственным. Дружбу-то они сохранили, хоть и учились в разных классах. Однако Женечка влюбилась в Вадика Коровкина, и из-за него в итоге и умерла.

— Подлец! — Валя залепил Вадику пощечину и тут же, на месте, был избит одноклассником по потери сознания. Коровкин являлся знатным махальщиком кулаками, «первый по драке» в классе. Прожил до 48 лет и «откинул копыта» от оторвавшегося тромба. Ночью, во сне.

Валентин ещё больше стал ненавидеть самцов, он чувствовал их природную толстокожесть, мужские фиамы отторгали и вызывали рвотный рефлекс. Валя ни с кем не делился ощущениями, впрочем, и делиться было не с кем. Так и прошло его детство, в одиночестве, — за компьютером, ну, ездил с отцом на моря, в период отпусков. Ну, и школа… унылая дорога туда и назад, а также настроенческие визиты в библиотеку, в кинотеатр. Но. Везде один. Отчасти копируя судьбу покойной мамы Оли, которую Валик и не знал, и не помнил, правда, был 1 раз на могилке, на Введенском, больше не поехал, не захотел, кладбище угнетало тонкую душу. Мамой он её не ощущал.

— Запомни, сын, я тебя люблю всяким! — любил повторять отец. Он-то видел свою Ольгу в сыне. Видел и некие странности в ребёнке. Не вмешивался, в душу не лез. Воспитание плюс медицинская интуиция.

В целом, у Вали — развитие как личности, было таким же, как у всех остальных юношей, — может, чуть больше книжек прочитал. Знал, кто такой Владимир Ленин, — в отличие от сверстников.

Папка поднялся до кандидата наук и сейчас работал онкологом в той самой клинике, где чуть не залечили Ольгу Петровну Огневу — его покойную жену и маму Вали. Клиника была очень престижной, туда брали только опытных докторов с регалиями, платили хорошо. Растущий сын и новая жена Олеся — требовали средств. Жизнь писалась самой жизнью. Со всеми своими гримасами, совпадениями и выкрутасами.

— На врача не пойду, — замялся Валя, когда встал вопрос о выборе профессии. — Не могу видеть чужую кровь и сопли, сразу тошнит… Извини, папа.

— А куда?

— Не знаю…

Валентин мыкался и тыкался год, пока, 25 апреля, папка с Олесей — не собрались на важную встречу.

— Сууууки! — так крикнула Олеся в телефон, с оттяжкой, за несколько часов до намеченного визита. И объяснила, со всхлипами, мужу: — Представляешь, в салоне типа сдвинулась запись, и меня не смогут принять в намеченное время!..