Элизабет Гилберт - Жизнь в лесу. Последний герой Америки

– Теперь мы стали лесной почвой, – сказал Юстас. – Давай расскажем другим, что мы видим и чувствуем. Объясним, что с нами происходит.

Юстас и пятилетний ребенок лежали на мягкой лесной подстилке и описывали, что видят и чувствуют. Они рассказывали о том, как солнце сначала бьет в глаза, а потом деревья машут ветвями и приходит тень. Как сверху на них падают сухие сосновые иглы, капли влаги от прошедшего дождя попадают на щеки, а по лицу ползут насекомые и пауки. Это было удивительно. Дети смотрели и слушали как зачарованные. Потом конечно же тоже захотели, чтобы их закопали.

И Юстас закопал их всех по шею по очереди. Каждый ненадолго превратился в лесную почву и увидел всё своими глазами, а Юстас подбадривал их, когда их звонкие голоса раздавались в чистом влажном воздухе.

– Лес живой! – повторяли дети. – Он правда живой!

Им просто не верилось.

В мае 2000 года я сидела за столом в освещенном солнцем кабинете Юстаса Конвея. Он сидел напротив. Между нами стояла большая картонная коробка, в которой, если верить надписи, некогда хранилась смазка для бензопил фирмы «Стилх». В этой коробке Юстас держал документы на все свои земельные участки, общая площадь которых теперь равнялась тысяче с лишним акрам. В коробке лежали конверты из коричневой бумаги, подписанные безо всякой системы: «Сделки, касающиеся пустующих участков», «Карты земли Джонсона», «Налоги на землю», «Участок Кэйбелла Грэгга», «Информация о праве проезда», «Лесохозяйство»; на самом толстом конверте было написано: «Потенциальные покупатели земли и земля на продажу».

За два месяца до этого мы с Юстасом объехали на лошадях весь Черепаший остров по хрустящему снегу в фут глубиной. Поездка заняла несколько часов. Временами нам приходилось слезать с лошадей, чтобы спуститься с крутого спуска или подняться по крутому склону, но больше Юстас не сделал ни одной остановки. Он показал мне каждое дерево и каждый камень, отмечавший границы его территории; рассказал, кому принадлежит земля по другую сторону границы, как хозяева за ней ухаживают и за какие деньги он готов когда-нибудь эту землю купить. Так я увидела Черепаший остров живьем, а теперь мне хотелось увидеть его на карте.

И вот Юстас достал большую карту и развернул перед собой, как пират развернул бы карту сокровищ. Его земля на карте была обозначена маленькими и большими квадратами, переходящими один в другой. Он рассказал, как за годы приобрел все эти участки. В результате перед моими глазами нарисовался портрет гения. Как шахматный мастер, Юстас собрал головоломку воедино. Сначала он купил 107 акров, которые стали долиной Черепашьего острова; затем, заработав денег с годами, постепенно выкупил все холмы вокруг долины. Для строителей холмы представляют собой самую ценную недвижимость, потому что все хотят иметь дом на вершине холма. Забрав себе холмы, Юстас сделал землю у их подножия гораздо менее привлекательной для охотников за участками, которые могли бы забрести в эти края, тем самым снизив вероятность того, что они будут куплены до того, как у него самого появятся деньги на эту землю.

«У меня была цель – чтобы все вершины холмов вокруг стали моими, – сказал Юстас. – Мне хотелось смотреть из центра долины, и не видеть вокруг ни мелькания света, ни домов, ни эрозии, уничтожающей леса; не хотелось слышать никаких звуков, кроме звуков природы. Вершины холмов также имеют ключевое значение, потому что именно там обычно строят дороги, – а если через лес прошла дорога, считай, всему конец. Дороги приносят людей, а люди приносят разрушение, и я должен был это предотвратить. Поэтому и купил все холмы. Если бы я этого не сделал, уже сейчас здесь была бы дорога, даю гарантию».