Андрей Васильев - Темные пути [СИ]

- Наверное — я потянулся — Не могу об этом судить. И циферок того городка не знаю, и барыши еще не подсчитывал.

- Если желаешь, я могу помочь — предложил Шлюндт — Ты ведь монетами долю взял, верно? Посмотрю, оценю, может и покупателя подыщу, если что интересное попадется. Подозреваю, что это скорее всего екатерининские пятерки и десятки, но кто знает? Может, и петровские червонцы имеются, а на них всегда желающие найдутся. Не скажу, что это прямо вот раритет, но тем не менее. Недели три назад у меня петровская «большая» десятка 1712 года за два миллиона ушла, причем в довольно скверном сохране.

- «Большая»? — заинтересовался я — В смысле?

- Речь о размере головы Петра Алексеевича — хихикнул в трубку старичок — Встречаются три разновидности червонцев, градируются они по величине головы на реверсе. Большое изображение императора дороже других. Кто его знает, с чего он такую каверзу учудил, очень уж непредсказуемый человек был. Да и вообще он клейма менял чуть ли не каждый год, и при этом чеканил неравное количество монет. Например, червонец 1716 года, где он в меховом плаще и с латиницей вместо русских букв, очень большая редкость. Отчеканили золотых монет этим клеймом немного, вот и результат. Я уж молчу про червонец 1729 года с бантом, это… Ладно, не стану тебя утомлять ненужной информацией. Ты подвози ко мне свой улов, поглядим, разберемся. Вот прямо сегодня и привози. Ну, для начала, разумеется, проводи прелестницу Стеллу, как и положено джентльмену, позавтракай, а после я тебя жду.

Ну, выходит не все вы знаете, Карл Августович, не все. Стеллы-то у меня здесь нет. И не было.

И не факт, что будет, потому что обиделась она на меня в этот раз очень сильно. Не как ведьма или напарница, пусть даже случайная. Как женщина обиделась. А это очень серьезно.

Вчера, когда мы уехали из Останкино, у меня адреналин в крови так и бурлил, требуя выхода. Дорога была хорошая, голова чумная, движок отменный, руки легли на руль так, будто не было нескольких последних лет, в результате я и сам не заметил, как разогнался почти до ста пятидесяти километров. Инстинкты на автомате сработали, других обоснований у меня нет. Просто руки привычно легли на руль, трасса, на которую направляясь неведомо куда, я в результате выскочил, в обе стороны практически пустовала, не считая вечных дальнобойщиков, а нога все сильнее вдавливала педаль газа в пол, поскольку мое истинное «я», которые столько лет загонялось вглубь души, вдруг освободилось. Еще бы «Далмора» глотнуть от души — и вот оно, счастье! Да какого черта? Машина, особенно такая, не может ехать медленно. Не должна. Ей нужна скорость, как, впрочем, и мне. Этой ночью я мог умереть, но остался жив, и это мой маленький приз.

Стелла с самого начала сидела молча и только знай зыркала на меня из-под накладных ресниц да посверкивала двумя бриллиантиками, к ним приклеенным. Я вообще никогда ее такой не видел. Впрочем, в тот момент я особо на эту тему не задумывался.

Голос она подала, когда я разогнался почти до двухсот километров:

- Валера, сбавь — попросила она — Не гони так!

- Да ладно тебе — поморщился я недовольно — Эта детка куда больше выжмет без проблем.

- Она выжмет — подтвердила ведьма — Но не надо этого делать. Пожалуйста. Я прошу тебя! Ночь, незнакомая дорога. Это добром не кончится.

- Да ты трусиха! — рассмеялся я — Кому-то следует проверить нервы. И потом — если уж ты села со мной в машину, то…

Фразу я не закончил, потому что понял, что нынешняя ситуация абсолютно зеркальна той, которая случилась… Которая случилась. И наш разговор повторяет тот, давнишний, почти дословно. А следом пришло понимание того, что за разговором прошлое снова может стать днем сегодняшним.

Короче, сбросил скорость, после прижался к обочине, вышел из машины и закурил. Кураж ушел, словно его и не было, потухли огоньки в душе, присыпало их привычным пеплом.

- Зря я все это затеяла — пробормотала Воронецкая, выбираясь из салона — Не надо было тебя к матери тащить. Не надо. Ты прежний мне нравился больше, чем теперешний. Нет, бесил жутко, но я того Валеру хоть не боялась. Точно тебе говорю — лучше бы мы в ресторан какой пошли гадов морских кушать и шампусик пить. Мама твоя прелесть, но тем не менее.

- Не люблю экзотические морепродукты — ответил я, глубоко затягиваясь сигаретой — Как-то раз траванулся ими сильно, меня чуть наизнанку не вывернуло, мне даже «скорую» ребята вызывали. С тех пор всех этих морских ежей и трепангов видеть не могу. Треску жареную или селедочку — с удовольствием наверну, а всех этих обитателей южных морей ешьте без меня.