Сергей Козинцев - Кто приходит по ночам?

К ее удивлению, незнакомец не отвел в смущении глаз, а непонятно улыбнувшись, встал, сделал несколько шагов, приблизившись вплотную, и сел на соседнее кресло.

– А я знаю, кто ты, – ухмыльнувшись, проговорил он.

У Наташи внутри все замерло. Она попыталась взять себя в руки и убедить в том, что так далеко от дома никак не мог оказаться кто-либо, знающий ее или ее родителей. Мужчина ждал, усмехаясь. Оттолкнуть его, проскользнуть мимо и выскочить из трамвая на ближайшей остановке? Девочка уцепилась за эту мысль, как за спасение.

– Лемминги? – наполовину спросил, наполовину констатировал незнакомец, кивнув на сумку.

Наташа удивилась, но несколько успокоилась:

– Откуда вы знаете?

Мужчина усмехнулся:

– Я тоже когда-то был одним из… Тех Кто Приходит По Ночам.

– А потом? – девочке стало любопытно. Бежать уже никуда не хотелось и, по-видимому, не имело смысла. После пережитого испуга, тело наполнилось воздушными пузырями радостного возбуждения.

– А потом… – мужчина нахмурился и вздохнул. – Потом у меня появились другие интересы. Взрослая жизнь, знаешь ли… Да и сами лемминги гораздо охотнее общаются с детьми или с теми… Ну, с теми, кто никак не вырастет. Тебя как зовут-то?

– Наташа, – представилась Наташа.

– А я… – незнакомец вдруг закашлялся и долго не мог остановиться. Где-то в середине приступа он выдавил свое имя. – Карл.

– Очень приятно, – улыбнулась Наташа. И, подождав, пока Карл отдышится, спросила. – Неужели вам не тоскливо теперь жить без леммингов?

– Ну… – незнакомец поскучнел. – У взрослых свои забавы. И потом. Я живу не то, чтобы без леммингов.

– Это как?

Карл взглянул на девочку странным взглядом. Довольно долго он молчал. А потом сказал вдруг:

– Мне сейчас выходить. Если не спешишь, могу рассказать. Кстати, ты голодна?

Остановка оказалась посреди парка. Наташа и Карл вышли в буйство осени. Трамвай, звякнув, медленно укатил прочь, осыпаемый листвой. У ближайшего киоска Карл купил каждому по ватрушке (Наташа действительно была очень голодна – деньги кончились совсем) и медленно отправился вдоль по аллее, рассказывая о своей жизни. Наташа слушала его сквозь оранжевый шорох листьев, заполнивший весь мир, и думала, что странно называть солидного взрослого в пиджаке просто Карл.

– … И вот теперь я коллекционер, – закончил свою историю Карл и замолчал.

– Как это?

– Я коллекционирую… Истории о леммингах. В их жизни происходит много интересного, вот это я и собираю.

Карл опять закашлялся и плотнее завернулся в плащ.

Листья все падали и падали, заполняя пространство. Осенние дворники, жизнь которых приобрела дополнительный, неведомый в другое время года смысл, длинными метлами сгоняли их за заборчики, огораживающие газоны, и листья глядели оттуда на Наташу как звери из клеток зоопарка. Осень же не останавливалась, снисходительно улыбалась, глядя на бессмысленные хлопоты дворников, и вновь усеивала листьями очищенное пространство.

– Расскажи мне о своих леммингах, – почти потребовал Карл, когда отдышался. Наташе не понравились его интонации. Они были слишком требовательны для просьбы. С другой стороны, отказываться было бы невежливым.

Выбрав удобную скамейку, собеседники сели на нее, и девочка начала свой рассказ. На самом деле рассказом это было назвать нельзя, Карл постоянно задавал вопросы, ему явно было любопытно все, что связанно с леммингами.

Была уже середина дня, и небо, прежде безоблачное, начало заполняться небольшими неторопливыми тучками. Когда рассказ был окончен, Наташа и Карл встали со скамейки и пошли обратно, к трамвайной остановке. Проходя мимо патрульного жандарма, коллекционер вдруг резко взял руку девочки и крепко сжал ее.

– Любезнейший, – обратился мужчина к жандарму. – Вот этот ребенок, – почти грубым движением Карл придвинул Наташу к блюстителю порядка, – сбежал из дому. Я думаю, вы разберетесь с этой ситуацией?

Наташа даже не сразу поняла, что случилось. Казалось, все происходит так быстро и в то же время, как в замедленном кино. Девочка удивленно обернулась на Карла, но никак не могла увидеть его. Он что-то говорил, а ей все не удавалось услышать. Наташа даже не ощутила, в какой момент другая рука, рука жандарма, жестко сомкнулась на ее запястье. Но то, что у нее пытаются забрать сумку, девочка почувствовала сразу же.

– Ты же не хочешь, чтобы они узнали, что у тебя там, – тихо на ухо прошептал коллекционер, кривя губы в неприятной усмешке.