Мы вышли из дома, теперь на ярком свете можно было хорошо разглядеть деревню. Все дома были новые и добротные. У каждого из них находились хозяйственные постройки в виде хлева, сарая, амбара и сеновала. Это говорило о том, что в каждой семье было своё хозяйство. Узкая дорожка между домами, а потом через светлую берёзовую рощу уводила к озеру. Мы шли и болтали, смеялись и радовались.
Вода в озере была кристально чистой, мелкая рябь сверкала на солнце, словно чешуя большой рыбы. Окунувшись пару раз в ледяной воде, мы стали возвращаться обратно. Хордис и Альфия, как влюблённые голубки, ворковали, и я прибавил шаг, чтобы не мешать им своим присутствием.
Войдя в дом, я чуть не лишился чувств. На полу у печи в неестественной позе сидела обёрнутая в шкуру девушка. Вокруг неё лежали разбросанные вороньи перья, а ноги и руки незнакомки были связаны обрывками подола старухи. Её голова была опущена, волнистые чёрные волосы свисали водопадом до пола, и за этой завесой не было видно лица.
Хельда копошилась возле печи и не сразу заметила моего присутствия. Когда она обернулась, то от неожиданности уронила глиняную плошку, которая, ударившись о пол, вдребезги разлетелась. Старуха открыла рот и хотела что-то сказать, но в этот момент я понял, что сейчас может произойти нечто непоправимое. Нужно спасать ситуацию.
– Хельда, у всех нас есть свои тайны, некоторые из них невозможно скрыть. Мы заключили с тобой договор, и я сдержу своё слово даже ценой жизни. От тебя прошу того же и поверь мне, твою дочь мы можем спасти.
Хельда подошла к столу, села на лавку и тихо заговорила:
– Я не могла её оставить, взять её безумную тоже нельзя. Мне пришлось превратить её в ворону, потому что чары безумия действуют на человека, а не на птицу, но она не может всегда оставаться птицей, иногда её нужно возвращать в своё тело, иначе она умрёт. Сейчас я опоила Анрифту зельем, чтобы она не бесновалась. Я верю тебе, и мы сделаем, что обещали друг другу.
Девушка медленно подняла голову, её волосы раздвинулись и я увидел незабываемое лицо. Чёрные тонкие полумесяцы бровей обрамляли угольные, очень печальные глаза. Ресницы были настолько длинными, что отбрасывали полоски теней на молочно-белую кожу щёк. Вишнёвые пухлые губы на белом лице выделялись особенно чётко. Она была необычайно красива. От девушки просто невозможно было оторвать глаз, а её печаль казалась настолько глубокой, что в ней можно было утонуть с головой.
Старуха поднялась, взяла из мешка средний бубен, обвешанный перьями, и обратилась ко мне:
– Стой там и следи, чтобы не вернулись твои друзья.
Колдунья начала постукивать в бубен и читать заклинание:
Не бывает сажа белой,
Снег не может чёрным быть.
Небылицы станут делом,
Руки в крылья обратив.
Будет пусть огонь холодным,
И горячим станет лёд.
От земли ты будь свободной,
Поднимайся в небосвод.
Анрифта начала извиваться словно змея, лицо её исказила гримаса боли. Глаза наполнились слезами, было больно смотреть на эти мучения.
Пусть пером растёт живое,
Как на скалах ягель-мох.
Прорастает всё пустое,
Словно в полюшке горох.
Как неправда стала былью,
Забывай же все слова.
Будет истина под пылью,
Пока я ещё жива.
Хельда сильней застучала бубном, перья по его окружности развивались в воздухе, и он начал наполняться фиолетовым сиянием, тем самым свечением, которое мы когда-то видели в слюдяном окошке её лачуги.
Анрифта стала извиваться ещё сильнее, корчась от боли, по щекам катились крупные капли. Я заметил на коже её рук и ног чёрные точки, они увеличивались и стали вырываться сквозь кожу острыми шипами. Это было жуткое зрелище, колючки росли прямо изнутри. В то же время лицо девушки начало изменяться. Её красивые, вишнёвого цвета губы стали чёрными и начали вытягиваться в вороний клюв. Зрачки сильно сузились до размера горошины, и мне показалось, что остались только белки глаз. Сквозь кончики пальцев ног проросли кривые когти, а связанные руки покрылись длинными перьями и превратились в крылья.
Хельда стучала в бубен с нарастающей частотой над головой Анрифты, потом на секунду бубен замолчал… Потом колдунья ударила последний раз! Этот звук прозвучал, как раскат грома! Меня ослепила яркая, подобная молнии, вспышка!
Когда в глазах прояснилось, я разглядел лохматую шкуру на полу, под которой что-то шевелилось. Потом из-под шкуры появилась воронья голова. Старуха откинула шкуру, взяла в руки ворону и стала разматывать ей лапы.
Читать дальше