Алексей Кангин - Тени Шенивашады. Книга первая

Казалось, Эфаррети уже совсем успокоился. На его лице блуждала лёгкая улыбка, что всё же выдавало некоторое внутреннее волнение. Капитан вернулся за стол и продолжил разговор уже в другом тоне. Очевидно, он понял, что напором и угрозами от Эрклиона ничего не добиться.

– Понимаешь, чернец, я уважаю твой взгляд на мир, но изменить сейчас ничего не могу. Вот доберёмся до нашего порта, оттуда тебя и отправим в Кёсвен. Ведь мы, садартийцы, культурный народ. Мы понимаем важность поисков смысла жизни и постижения основ мироздания. Мы самый культурный народ, у нас даже пиратство организовано так, чтобы как можно меньше проливать крови. Ведь добиться своего можно не только силой, ну ты же меня понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Эрклион. – Но пиратства и работорговли не одобряю.

– Ну а что ты знаешь о рабстве, чернец? Ты знаешь, например, что раб в Садарта Рэне гораздо более защищён, чем землепашец в Энноранн? Вот если кто ограбит или покалечит землепашца в Энноранн, что ему за это будет? Да ничего, даже разбираться никто не станет с этим. А если такая же штука произойдёт с рабом в Садарта Рэне? Хозяин раба всю страну перероет, но найдёт и накажет обидчика! И когда энноранские земледельцы гибнут от голода в неурожайные годы, садартийские рабы получают полное содержание от своих хозяев. Я уже не говорю о том, что у нас каждый раб может иметь и своих рабов, а также занимать важные государственные посты. А вот в Энноранн может простой человек занять государственный пост? Да как бы ни так! Всё давно в руках знати! Так что прежде чем судить меня, хорошо подумай о том, что же для людей лучше.

Услышанное действительно заставило Эрклиона задуматься. Голод, бесправие простых людей, засилье знати на государственных постах – всего этого не было в Энноранн во время его правления. Да что уж там говорить – самой знати как таковой не было. Эрклион зорко следил за тем, чтобы в стране не формировались поколения чиновников из одного клана, чтобы не формировались касты, поскольку такие люди начинают работать на пользу своего клана или касты, а не на пользу государства. Пока Эрклион добирался до Этурены, он ничего подобного не слышал. Но это вполне можно объяснить и тем, что люди боялись рассказывать о своих бедах, подозревая в Эрклионе государственного шпиона. В любом случае, этот вопрос требовал всестороннего изучения.

Эфаррети, истолковав молчание Эрклиона в свою пользу, довольно улыбнулся.

– Вот видишь, чернец, не всё ведь так однозначно. Тем более что с этого судна мы никого в рабство продавать не собираемся. Просто потребуем выкуп за пассажиров.

– Но даже если вы просто так отпустите матросов, как вы говорите, их репутация будет навечно испорчена и они не смогут вернуться домой и снова заняться мореплаванием.

– Ну значит, они останутся в Садарта Рэне и будут работать на берегу.

– И сколько им будут за это платить? Энноранцам в Садарта Рэне?

– Скажем честно – платить будут мало. Но дешёвые рабочие руки нашей стране ой как нужны. Кстати, я думаю, что многие и сами решат продаться в рабство и избавить себя от жизни впроголодь. Но заметь, мы тут будем ни при чём.

– Как же ни при чём, если вы послужите причиной этому?

– Э, нет, чернец, не надо тут заниматься пустословием. Причина это одно, а личный выбор это совсем другое. На одну причину разные люди среагируют каждый по-своему. Так что тут полная свобода воли, знаешь ли.

Эрклион ничего на это не ответил. Но Эфаррети неожиданно подкинул ему идею, как можно покинуть корабль и отправиться в Кёсвен. Для этого нужно было сначала познакомиться со всеми пиратами и попытаться произвести на них такое же действие, как и на матросов этого корабля.

– Если мы говорим о свободе воли, – ответил Эрклион. – То моя воля – сейчас уйти отсюда. Вы будете меня задерживать?

– Нет, не буду. Но и по кораблю тебе шататься не дам. Так что мои люди проводят тебя сразу в кубрик.

– Хорошо. Тогда я тоже задам вопрос. Что с Томи ше-Ниди?

– С ним всё в порядке. Я просто пока попросил его оставить нас на время этого разговора.

Эрклион кивнул и вышел из каюты. Пират повёл его назад в кубрик. А Эрклион начал подводить итог своей беседы с Эфаррети. Капитан пиратов явно не просто так заинтересовался чернецом. Эти расспросы про цепочку, оправдание работорговли, попытка угрожать… Если бы Эфаррети не опасался чернеца, он бы просто не стал с ним разговаривать. А если бы опасался, то уже бы избавился. А раз явно опасается, но ещё не избавился, то есть у капитана какая-то скрытая мотивация. Он боится чего-то ещё больше, чем самого Эрклиона. Всё же история с цепочкой, как понимал и сам Эрклион, выглядит неправдоподобно. Но что мог подумать Эфаррети об Эрклионе, сложив воедино все факты? Чернец, с золотом в руках, садится на корабль, который перевозит знатных особ в Кёсвен. Скорее всего, ключевой момент здесь – это сам корабль. Эфаррети не просто так спросил, почему Эрклион выбрал именно это судно. Хотя и постарался это выведать он уже не в лоб, а вскользь. А корабль примечателен двумя вещами: знатными пассажирами и пиратской атакой. Когда пираты поднялись на «Ласточку», они точно знали, что здесь присутствуют богачи. Значит, они действовали по чьей-то наводке, что в принципе, не удивительно. Наверняка у пиратов в каждом порту найдётся осведомитель. И раз так, появление странного чернеца именно на «Ласточке» вполне может быть направлено против самих пиратов и лично Эфаррети. Например, чернец на самом деле шпион, который хочет выявить, где же у пиратов секретный порт. Так что в ближайшее время Эрклиону можно ждать либо покушения, либо высылки на берег. И высылка – это хороший вариант, так как можно вернуться на первоначальный путь и попасть в Кёсвен в кратчайшие сроки.