Алексей Пертов: Гнус. роман

– Ну, давай уже, – тихо говорил он.

В это время невеста ногтями впилась в спину жениха:

– Ещё! Ещё!

Жених ускорил темп, тело его содрогнулось, мужчина нажал кнопку на брелоке, и в комнате раздался глухой стук.

Наши дни

Бархатное солнце нежно согревало юго-восточное побережье Средиземного моря. В морском воздухе витали ароматы мимозы и лаванды. Лазурный берег… Это место по праву можно назвать райским уголком Европы. Мало кто мог себе позволить здесь отдыхать, а уж иметь свой дом – и подавно.

На террасе белоснежной виллы, окружённой вечнозелёным кустарником, в плетёных креслах сидели мужчина и женщина. Уже не молодые, но ещё полные сил, они идеально подходили друг другу. Оба худощавые и поджарые, со смуглой кожей и приятными чертами лица – они смотрелись прекрасной парой. И если вид мужчины выражал только спокойствие и благодушие, то на лице женщины проглядывала еле заметная тревога.

– Так ты всё-таки завтра едешь?

– Да, дорогая.

Женщина повела плечом и поджала губы. Она не любила отъездов мужа.

Нелюбовь к отъездам мужа у неё зародилась ещё в России, когда они были не Эжен и Аннет Бонне, а Евгением и Анной Могилевскими. В ту пору её муж занимался бизнесом, или, как говорят, «делал деньги». В 90-х годах деньги в России делались легко и практически из воздуха. Банки раздавали кредиты направо и налево, чем пользовались решительные и ловкие люди. Могилевский брал деньги под фиктивные проекты и прокручивал с выгодой для себя: торговал цистернами спирта, вагонами с сахаром и всем тем, на что цены росли с каждым днём. Эти махинации были небезопасны – не один его партнёр по бизнесу тогда поплатился жизнью. Но Могилевский выжил. Провидение уберегло его от бандитских разборок и тюремных стен. Мало того, он сумел сохранить нажитое, вовремя вложив капитал в акции газовых компаний, и теперь мог позволить себе жить на солидные дивиденды не просто достойно, а даже более. По настоянию жены он завязал с бизнесом, и они эмигрировали во Францию, где по её же прихоти сменили фамилию и имена.

Аннет встала из-за стола:

– Пойду искупаюсь, – пошла она к бассейну.

«Когда же у неё это пройдёт?» – любовался Эжен фигурой жены, так и не изменившейся с молодости, хотя её возраст приближался к пятому десятку. Когда Аннет начинала нервничать, ей срочно требовалось принять душ или умыться водой. Эжен надеялся, что размеренная и спокойная жизнь на берегу моря избавит её от тревожности, но Аннет продолжала и здесь переживать по пустячным поводам. «Может, это у неё от неуверенности?» – думал он. Однако иногда Аннет была так решительна, что могла даже повлиять на его дела. Так, она однажды рассорила его с приятелем, с которым они начинали вести бизнес. Аннет заподозрила того в непорядочности. Причиной для подозрений явилась лисья шуба, купленная приятелем для жены. «Он тебя обманывает», – завила тогда она. Как он ни объяснял ей, что приятель попусту поступает неправильно, тратя свою законную прибыль на дорогие покупки вместо того, чтобы, как он, вкладывать в товар, она стояла на своём, и в результате Женя поверил, что напарник с ним нечестен. Когда он с ним расстался, Аннет ещё долго следила за делами приятеля, а больше за его женой, точно соревнуясь с ними: огорчалась их успехам и радовалась каждому промаху. Одно время он винил себя за тот случай, но теперь, оглянувшись назад, понял, что это была особенность русского бизнеса. Жёны начинающих предпринимателей редко проходили проверку чужим благополучием, попадаясь на крючок банальной зависти, и не одна только его дружба в те времена была принесена в жертву второй половине.

Пока Аннет плавала, Эжен прошёлся по территории виллы. Кругом царил порядок: кустарник аккуратно подстрижен, дорожки посыпаны белым гравием, насос в бассейне работал исправно, и только трава на лужайке кое-где торчала клочками, как борода у неопрятного мужчины. «Когда вернусь, надо вызвать садовника», – подумал он и пошёл в дом.

В просторном холле первого этажа было минимум мебели: обитый белой кожей диван да небольшой столик с двумя стульями. Зато стены сплошь увешаны картинами. Разбирающемуся в искусстве человеку достаточно было мимолётного взгляда, чтобы оценить серьёзность коллекции и надолго припасть к ним глазами. Эжен поднялся по широкой витой лестнице и оказался на втором этаже. Там прошёл к себе в кабинет и, усевшись за стол, включил ноутбук. Просмотрев на сайте аукциона результаты последних торгов, сделал на калькуляторе кое-какие вычисления и подошёл к вмонтированному в стену сейфу. Набрав код, открыл дверцу, достал пачку долларов и, завернув её в целлофановый пакет, положил в кейс. «Теперь порядок», – смотрел он в окно на выходящую из бассейна Аннет. Буквально через минуту снизу послышался её голос: