Оксана Демченко: ХЗ. характер землянина

– Стажировка сделала тебя клушей, ну что ты крыльями хлопаешь и тупишь? – признала я. Вздохнула и шепотом добавила: – не люблю экзамены.

Нервы не пожелали униматься. Гос-споди, да у меня руки дрожат. Или я поглупела до крайности, или дело плохо. Не для меня. Для габа. Я атипичник, чую направленный негатив. Слабее, чем Билли, мой сопланетнник, но все же. Пора прекращать тупо хлопать ладонями по подлокотникам.

Что делать, если нет вводных, не укажет ни одна инструкция. Хотя вот же – «при остром подозрении в неадекватном восприятии габа в целом и молчании его систем связи следует отойти на один короткий прыжок, убедиться в восстановлении возможности передачи и экстренно связаться с габ-центром» .

Ага, щас. Пока прыгну, пока свяжусь – тут будет поздно решать проблемы. Чую, все именно так. Значит, буду нарушать. Меня наверняка уже одарили последним порицанием. Заочно.

– Расписание аварийное, версия три-семь, – строго говорю «Стреле».

Не отзывается, зараза. Ума в ней много, души – ноль. Ладно, хоть бы выполняла указания. Сейчас их надиктую, солью в компактный архивчик и внедрю данные о себе, которые вместо подписи. Заполню поля строгой отчетности. Везде они есть и везде найдутся те, кто будет их благоговейно считывать в первую очередь… Подтверждаю расписание три-семь. Все, еще раз соглашаюсь на неотменяемость задачи до ее завершения. Прошел отсчет, у меня минута до запуска протокола. Без спешки выбираюсь к люку, он начинает открываться, я глупо принюхиваюсь: что у нас в габе за зараза витает? Свежий воздух, хотя сказанное не имеет смысла по определению, габ – пространство универсального типа, где жилая среда формируется индивидуально, служебным костюмом или пассажирским идентификатором, у кого что.

Так, люк нараспашку. На пирсе встречающие. Дело точно – труба. Никого не узнаю в лицо. Все вроде бы люди. Эмоций ноль, тренированность сверх меры, от нее аж складки на затылке – может, извилины наружу выперло? Форма у парней наша, габ-службы. У крайнего слева нагрудный знак габрала. Только похожего габрала я в Уги точно нет, а я знаю местных сослуживцев Рыга, все они меня били, любя. По-отечески.

– Ут-габрехт Серафима Жук, – голосом киборга вещает габрал.

– Я! – выкатываю глаза и ем ими начальство, без ложки.

– Вы опоздали. Вы лишаетесь права ношения формы. Одна доля суток на разоблачение и переодевание. Затем вам следует явиться на уровень семь служебный для дисциплинарного разбирательства.

– Есть! – и ем глазами глубже, вгрызаюсь аж до его складчатого затылка.

Парень хоть и киборг по роже судя, но такой… сбойной малость. На тупую солдафонскую лесть ведется по-детски. Наблюдает марширующую Симу, гордый собою. О – отрядил мне двух идиотов сопровождения. Это называется конвой и подобного у нас в Уги отродясь не было. Ничего, пока чеканю шаг и думаю. Почему надо лишить меня формы? Потому что костюм дает приличную защиту, в том числе возможность выхода за пределы габа. Не высокая защита, но все же. Думаю дальше и наблюдаю. В габе пусто. Никто не попался навстречу, а обычно в этих коридорах хотя бы слышны звуки голосов. Сейчас лишь эхо шагов конвоя. Двое у меня за спиной двигаются исключительно синхронно. Зуб даю, не люди они, а какие-то сервисные клони или киборги… Хотя термин земной, тут киборгов почти нет, вращивание мозга при замещении природного тела – под строгим ограничением. Говорят, жестоко страдает психика.

Вывод номер раз: эти ребята могут быть мною расценены, как неодушевленные. Наверняка так. А если я ошиблась, мне же отвечать, инструкции я читала еще по дороге на Багриф. Эх, Саидка, отослала я вас с морфом взрослеть. А вы бы мне пригодились…

Каюта. Конвой замер у двери и пялится на меня.

– Я быстро, мальчики, – говорю им заискивающим тоном.

Спорим, каюту прошмонали? Если я выиграю этот спор, то уже и не знаю, кто мне отдаст выигрыш. Имущество и жилье габ-служащих не подвергается досмотру без санкции аппарата габариуса. Чаппа бы дал мне знать о подобном своем решении. Он хоть и дрюккель, но мужик что надо.

Очень ровно висит картинка над кроватью. Сверхаккуратно застелена сама койка.

– Как голова болит, – громко жалуюсь себе и наблюдателям, выговаривая нужные слова в верном порядке.

У Симы паранойя. Сима верит, что ее не только стерегут, но и прослушивают. И просматривают. Вон из того угла, если не врет эмпатия, воткнувшая спицу в затылок.

– Где мой чертов аспирин? – бормочу и ползаю по полу. – Когда я научусь убирать вещи… Гос-споди, меня там ждут для препарирования, а я тут не могу найти личную аптечку. Аспирин вспомнила. Еще бы валерьянки попросила у габаритов. Опять начнутся анекдоты про интеллект, гражданка Жук, а тебе оно надо?