Александр Мишкин: Anamnesis. Том 1

Из кухни торжественно вылетала та самая, единственная в квартире табуретка. Медленно и величаво она проплыла по воздуху чуть левее моего уха, повернулась вокруг оси, поднялась выше и, слегка покачиваясь, зависла над опешившим Охотником.

Тот, не дыша, следил за спятившей мебелью. На невысоком челе «доктора» отразилась лихорадочная игра его мысли. Похоже, душегуба терзали два противоречивых желания: либо расстрелять в опознанный летающий объект всю обойму, либо бежать отсюда к чёртовой матери.

Из правого угла донёсся сдавленный крик. Кларочка, зажав обеими руками рот, сидела на полу и с ужасом смотрела на висящую в воздухе табуретку. Похоже, визит двух вооружённых головорезов напугал её меньше, чем вид безобидной кухонной утвари, спокойно летающей по комнате. Ах, женщины…

Между тем, табуретке, видимо, надоело болтаться в небе без дела. Резко взмыв под самый потолок, она на мгновение зависла там, будто в раздумьях, а потом со свистом спикировала в лоб стоящему под ней Охотнику.

Раздался короткий хруст. «Доктор» издал непристойный звук, выпустил пистолет и прилёг. Похоже, надолго.

Табуретка вновь взмыла под потолок, победно покачала в воздухе ножками и совершила плавную посадку на кухне. Через мгновенье оттуда выглянула смеющаяся рожица Хруля. Он игриво подмигнул мне, показал большой палец и исчез. Полтергейст сделал своё дело, полтергейст может уходить… «Надо было поблагодарить его», – запоздало подумал я. Как-никак, жизнь спас.

Тут больше делать было нечего. Враг временно повержен, пусть и при помощи потусторонних сил. Печать у меня. Пожалуй, пора и честь знать. Я подошёл к забившейся в угол Кларочке и протянул руку.

Она, глядя на меня, как на ожившую статую воина-освободителя из берлинского Трептов-парка, схватилась за мои пальцы и рывком поднялась на ноги. Не рассчитав усилий, пошатнулась и случайно всем телом прижалась ко мне. «День удался!» – подумал я и так же случайно её обнял. Так, в обнимку, мы и покинули негостеприимное жилище Димаса.

Кларочка обрела дар речи только на первом этаже. Но я не дал потоку вопросов вырваться наружу, весьма бесцеремонно зажав ей рот свободной рукой. И осторожно выглянул из подъезда.

«Скорая» стояла в двух шагах. Водительское место пустовало. Одно из двух: либо злобные «доктора» рулили сами, либо водитель укрылся где-то неподалёку… или банально отошёл покурить. Впрочем, последнее маловероятно: что мешало курить в машине?

– Делаем беззаботный вид и быстренько, но не бегом, выходим, и сразу же – за угол. Там ловим машину. Обсуждения – потом! Ясно? – Я освободил Кларин рот.

– Ясно! – кивнула она и изобразила беззаботный вид. Получилось убедительно.

Я крепче прижал её к себе, попытался радостно улыбнуться и шагнул наружу. Клара семенила рядом. Мы прошли мимо «Скорой помощи» и завернули за угол.

Никто не топал ногами вдогонку, не грохотали выстрелы, не свистели пули. Вокруг сновали по своим делам прохожие, но никто из них не пытался на нас напасть. И даже злых лиц почти не встречалось. Пока всё обошлось.

На обочине дороги я поднял руку. Почти сразу же остановилась древняя «ауди» с южным гражданином за рулём.

– До рынка добросишь?

– Пятдэсят! – обнаружил знание числительных драйвер.

– Идёт! – открыв заднюю дверь, я усадил Кларочку и втиснулся сам.

Кавказец рванул с места, визжа изношенными шинами. Ехали мы недолго. Я несколько раз оглядывался, пытаясь вычислить вероятный «хвост», но его, похоже, не было. Наш извозчик лихо гнал машину, нагло рассматривая оголившиеся Кларочкины коленки в зеркале заднего вида.

– На дорогу смотри! – взыграл во мне инстинкт собственника. Джигит цокнул языком и неохотно отвёл взгляд. Кларочка хмыкнула.

У ворот городского рынка мы выскочили из машины и ввинтились в толпу. Крепко стискивая прохладную ладошку, я по сложной траектории двигался к противоположному выходу, надеясь оторваться от предполагаемой погони. Клара почти бежала рядом, ухитряясь по-прежнему молчать и улыбаться.

Сделав несколько витков по рынку, мы выбежали из других ворот и вскочили в отъезжающий троллейбус. Через три остановки я выдернул Кларочку наружу, и мы оказались у калитки городского сквера.

Скамейка уютно примостилась в густых зарослях сирени так, что её почти не было видно с аллеи. Зато отсюда замечательно просматривался вход в скверик. Всё ещё не веря в отсутствие погони, я периодически поглядывал на калитку.