Алексей Кангин - Совет Европы

Выйдя на станции, будущие европолярники сразу увидели несколько больших бетонных площадок – так называемых стартовых столов, холмы искусственного происхождения, под которыми скрывались здания космодрома, а также несколько наблюдательных вышек и радиолокационных станций. Все стартовые столы космодрома, за исключением одного, были пусты. Ну а на том единственном стоял величественный взрыволёт, в честь первого космонавта Земли названный «Юрием Гагариным». Этот огромный корабль отличался раздутым корпусом, никак не похожим на стройные земные ракеты, но Максим знал, что на Луне, где нет атмосферы, форма корпуса не играет совершенно никакой роли. «Юрий Гагарин» стоял, не касаясь поверхности стола, на шести металлических ногах, и это тоже было весьма нехарактерно для земных ракет, но вполне объяснимо. Взрыволёт не только умел летать, он ещё и умел приземляться. Конечно, такая большая масса не смогла бы сесть на Землю – для корректировки посадки потребовались бы слишком мощные двигатели. Но Луна – совсем другое дело. И именно потому, что с Луны могли стартовать любые корабли, а потом возвращаться назад, спутник Земли и стал для землян первой космической гаванью.

– Атомный взрыволёт, как понятно из названия, летает за счёт энергии атомных взрывов, – поведал Павел. – После взлёта с корабля будут сбрасываться назад атомные бомбы, которые направленным взрывом будут разгонять корабль. А для того чтобы экипаж не пострадал от перегрузок, в задней части корабля расположена амортизационная плита – посмотрите, и сама плита, и её механизм очень хорошо видны отсюда.

– А стартует корабль тоже на атомной энергии? – спросил Михаил Петрович.

– Нет, стартует он на химических двигателях, плюс для его первичного подъёма в воздух используется магнитная левитация.

– Ничего себе, такой здоровенный корабль можно поднять магнитной левитацией? – удивился Джон.

– Ну, у нас тут нет никаких проблем с охлаждением, а потому мы можем себе позволить использовать промышленные сверхпроводники, – объяснил Павел и продолжил рассказывать. – Создание взрыволётов было бы невозможно без космодрома на Луне. Ядерные взрывы в околоземном пространстве запрещены, и потому нельзя было бы запускать взрыволёты. Но в окололунном пространстве вполне можно производить ядерные взрывы, и вряд ли кто-то их теперь запретит, учитывая, что Советский Союз уже очень прочно закрепился на Луне.

– Вы слишком много играете с атомной энергией, однажды она вас предаст, – назидательно проговорил доктор Симада.

– Доктор Симада, но разве человек отделился от животного мира не в тот момент, когда приручил огонь? – спросил Константин. – При том, что огонь ведь очень опасен! Также и с атомной энергией. Только она и позволила нам шагнуть за пределы Земли и из местечкового разумного существа превратиться в космического человека.

– Только энергия атомного взрыва способна разогнать космический корабль до внушительной скорости, – добавил Павел. – На обычном химическом двигателе вы летели бы до Юпитера пару лет, а на взрыволёте долетите всего за три дня.

– Всё же мне кажется дикой идея лететь куда-то верхом на бомбе, – заметил японец.

– Об этом надо было думать на Земле, профессор, – сказал ему Джон.

– Может быть, мы действительно варварски используем атомную энергию, но это единственный способ для нас добиться приемлемых космических скоростей, – сообщил Виктор. – И ещё я должен сказать, что строительство взрыволётов – это отличный способ переделать вчерашнее оружие во что-то действительно полезное для общества.

– Согласен, поэтому давайте-ка уже все погрузимся внутрь, – предложил Константин. Павел подтвердил, что это вполне возможно, и все семеро направились к взрыволёту. Здесь всё было не так, как на Байконуре: никаких журналистов, никаких провожающих. Только чёрное небо, белое Солнце и Земля, перевёрнутая вверх ногами, безмолвно взирающая на то, как её дети отправляются в объятия других планет. Будущие европолярники подошли к взрыволёту и начали один за другим погружаться внутрь. Максим мельком увидел лицо американца и удивился: тот выглядел мрачно, его губы были плотно сжаты, и казалось, что ему больно. Но ничего такого Джон не говорил.

Забравшись вслед за американцем во взрыволёт, Максим очутился в просторном помещении, которое больше напоминало космическую станцию, чем тесный жилой отсек обычной ракеты. К удивлению Максима, Павел залез в корабль сразу за ним. На немой вопрос Максима он ответил: