Вера Петрук - Слепой. Книга 1

– Врача! Позовите врача! – закричал Сейфуллах, вскакивая с подушки.

Вокруг поднялся вихрь возбужденных криков и пьяных голосов, но Дия почему-то молчала. В нос ударил резкий гвоздичный аромат, который тут же исчез, сменившись привычным запахом Аджухама.

– Убирайся! – прошипел Сейфуллах, не давая ему подойти к нарзидке. – Если я узнаю, что ты опозорил меня нарочно, будешь месяц помои выгребать! Пошел вон, до утра не хочу тебя видеть!

– Что с девчонкой? – в ушах халруджи все еще стоял свист лезвия. Поведение мальчишки и его гостей настораживали. Он знал, что промазал на два пальца, отвлекшись на внезапный порыв ветра на улице, но ранить девчонку не мог. Да и запаха крови не было.

Арлинг не заметил, как смрадная духота шатра сменилась прохладой сикелийской ночи. Опустившись на песок, он прислонился к натянутому боку шатра. Ветер мягко ерошил волосы, и халруджи поднял лицо к небу, не заботясь о том, что песчинки набиваются под повязку и попадают в нос. Прикосновения пустыни были приятны. Стражники хотели было его о чем-то спросить, но благоразумно передумали.

– Господин… – жалобно протянул нарзид у столба. От него исходила омерзительная вонь, портившая свежесть ночного воздуха. Регарди махнул рукой и на негнущихся ногах прошел мимо.

Руки тряслись, а бешеные удары сердца отдавались в голове барабанной дробью. Его никогда не интересовали нарзиды. Они были грязью, низшим народом. Ему, Арлингу Регарди, не было никакого дела ни до слуг, ни до девчонок, которые не вовремя появлялись и портили ему вечер. Задумавшись, он едва не запутался в креплениях шатров. К счастью, его никто не видел, кроме лагерного пса Харта, который неодобрительно фыркнул и потрусил мимо. Халруджи был с ним согласен – ему следовало быть осторожнее.

И все-таки нарзиды его волновали. Вернее, одна из них – Дия.

Не считая капитана, чей шатер гудел, как разгулявшийся в пустыне самум, лагерь давно спал, уютно устроившись меж покатых барханов. Регарди не заметил, как ноги принесли его к навесам, под которыми спали нарзиды. От них несло грязью, мочой и цветочной пыльцой. Если первые два запаха были объяснимы, так как нарзиды никогда не мылись, то последний вызывал недоумение. Арлинг не любил загадок. Если он долго не мог найти источник запаха, то чувствовал себя неспокойно. Возможно, так пах корень чингиля, соком которого нарзиды натирались от песчаных клопов. Или пиво на цветочном сахаре, которое они пили бочками. Однако оба варианта не объясняли, почему кожа нарзидов всегда пахла приторно – хоть у трезвых, хоть у пьяных.

Почувствовав сладкий аромат сахара, разлитый в воздухе, Регарди прибавил шаг. Ему хотелось как можно скорее покинуть это место. Тяжелое дыхание уставших людей, шуршание песчаных клопов, вонь немытых тел и грязного белья ввергали его в еще более мрачное состояние духа.

Найти маленькую служанку оказалось несложно. Капли яблочного вина, попавшие на ее одежду во время «представления», безошибочно указали дорогу. Дия лежала поодаль от других детей. Арлинг не знал, зачем пришел сюда. Он привык доверять своим чувствам, а они с самого начала говорили ему, что с девчонкой все в порядке. Нащупав на макушке Дии обрезанный хохолок волос, оставшийся после того как острое лезвие ножа сбрило большую его часть, Регарди выругался. Аджухам хорошо посмеялся над ним, но злиться было глупо – разве что на самого себя. Зато теперь он точно знал, как проведет остаток ночи. Вазир давно испытывал его терпение, а события вечера стали идеальным поводом для мести.

Молодой наемник, от которого разило чесноком и бараньим пловом, грустно утаптывал песок у просторной палатки начальника стражи, периодически наведываясь к костру, где Гасан играл в кости с постовыми. Вазир весьма беспечно относился к охране своего сна. Вход в шатер был почти свободен.

Убедившись, что кучеяр не привел к себе девиц для утех, Арлинг дождался, когда стражник в очередной раз отошел погреться к огню и нырнул под полог. Внутри удушливо пахло потом и тыквенным маслом, которым Вазир натирал ноги перед сном. Отчего-то все кучеяры полагали, что оно помогало в пустыне от ночного холода. Сам Регарди предпочитал греть ноги у костра, а не размазывать вонючее средство по грязным пяткам. Некстати вспомнилось, что у него уже давно не было возможности по-настоящему помыться. Того количества воды, которая оставалась после того, как Сейфуллах принимал ванну, ему не хватало.

Как истинный воин, Вазир спал с оружием. Он лежал на спине, широко раскинув ноги и руки, и, похоже, видел кошмары. Храп прерывался протяжными стонами, которые сопровождались беспокойным дрожанием всего тела. Джамбия в богатых ножнах мирно покачивалась у него на груди, источая неповторимый аромат металла и скрытой угрозы.