Айгюль Иксанова - Покидающие Эдем. Принцесса фей и посланники Шамбалы

– Каков наглец! – пробормотал Альдо. Мелинда поднялась, подошла к нему и заглянула в глаза.

– Что будет, что будет дальше? – спросила она.

– Все будет хорошо. Не надо бояться. Ты ведь знаешь: весь мир в тебе. Не стоит опускать руки из-за какого-то Хеля… Жаль умер отец, он бы нашел, что ему ответить!

Мелинда грустно улыбнулась. Да… Теперь были совсем другие журналисты…

Уже через несколько дней ей удалось убедиться в этом. За завтраком, когда она наливала себе сливки в чашку с кофе, вошла Сельма. Очки, которые она нацепила на нос, сползли, волосы, заколотые в обычно аккуратный пучок, растрепались. Сельма молча положила на стол газету. Но не успела Мелинда развернуть ее, как вошел Альдо, он бросил на стол другую газету, с таким видом, будто бы Мелинда и правда была в чем-то виновата, потом появился Аргус, шаркая, он подошел к столу, пробормотал ругательства и тоже положил газету. Мелинда развернула первую, ту, что принесла Сельма.

«Убийство на почве ревности. Принцесса фей пыталась убить подругу!» – гласил первый заголовок. Ниже шла длинная статья. Мелинда пробежала ее глазами.

– Ничего себе! – выдохнула она с возмущением, – Как вам это! Послушайте: «Она подошла к реке и только тогда увидела их. Своего мужа и Эльгу, девушку из леса. Уже тогда Принцесса фей поняла, что у нее есть соперница и поклялась себе отомстить во что бы то ни стало!» Что за бред! И откуда они узнали про реку?

Альдо пожал плечами.

– Они всегда знают все. Ты почитай вторую! – заметил он.

Мелинда развернула вторую газету.

«Убийство на свадьбе. Принцесса фей решила сама наказать воровку! В день свадьбы Эльга была отравлена Мелиндой, с помощью яда, добываемого из цветов, которые Мелинда специально выращивала в своем саду!»

– Какой ужас! – прошептала она.

– Это во всех газетах! – заметила Сельма. – Они придумывают, каждый, кто, что может! У кого на что хватит фантазии!

Мелинда открыла третью статью.

«Колдунья напоила невесту ядовитым зельем. Принцесса-ведьма владеет черной магией».

Она даже не стала дочитывать статью до конца. Ни один человек в здравом уме не поверит в эти выдумки!

– Сейчас я впервые тоскую об Эдеме! – заметила Сельма, и Мелинда была вынуждена с ней согласиться.

– Что же нам делать? – спросила она.

– Не обращать внимания, – ответил Аргус. – Они пытаются сделать все, чтобы вызвать тебя на поединок. Не соглашайся, это война стервятников. Не надо опускаться до их уровня. Ты знаешь, что была права. Ты знаешь, что не пыталась отравить Эльгу. Только это имеет значение.

– Не только… – возразила Мелинда. – Еще камень. И художник… И жизнь Эльги. Она должна очнуться!

– Ты можешь помочь ей? Ты ведь умеешь исцелять боль! – сказал Альдо.

Мелинда покачала головой.

– Она сама могла бы помочь себе, я лишь сказала бы ей, как это сделать. Но она не приходит в сознание. Она где-то на границе миров, и я не могу найти ее души, ее нет ни среди мертвых, ни среди живых. Тут нужно иное средство. И если бессильны и медицина, и Брунгильда…

«Он хочет овладеть совершенным мастерством. Посредственность хочет стать гениальностью», – вспомнила вдруг Мелинда.

Мастерство! Совершенное мастерство! Камень! Карта! «Лишь тот сможет достигнуть Шамбалы, кто был позван!»

Мелинда поднялась.

– А как можно назвать, когда на тебя прямо из воздуха выпадает карта? Разве это не значит, что тебе указали дорогу? Разве не значит это, что тебя позвали?! – громко произнесла она вслух, глядя куда-то перед собой.

– Что ты хочешь сказать? – переспросил Альдо.

Но Мелинда не слышала его. Она молча повернулась и, так и не допив свой кофе, вышла из кухни, продолжая смотреть вперед невидящими глазами, чувствуя, как все внутри холодеет от озарившего ее вдруг понимания истины.

Альдо догнал ее.

– В чем дело? – спросил он, положив ей руки на плечи, так, чтобы она не смогла отвернуться.

Мелинда посмотрела ему в глаза.

– Быть Перегрином – это судьба, – тихо сказала она. – Ничто не может изменить этого.

Альдо нахмурился. Подобные высказывания жены еще никогда не доводили до добра. Она опять что-то задумала, и сбить ее с избранного пути также невозможно, как заставить стрелку компаса обернутся к югу.

Весна вступила в свои права, солнце светило все ярче, и скрыться от солнечных зайчиков, танцевавших по улицам города, не представлялось возможным. Словно кисть художника, прикасались они к лицам людей, наполняя их глаза светом, а души радостью, прогоняя зимнюю усталость.