Александр Никонов: Амурский ангел. приключенческий роман

– Собственно, послезавтра Юрий Александрович как раз возвращается. Что ему передать?

– Будьте добры, когда он вернётся, пусть позвонит в телецентр или домой. Запишите, пожалста, мои телефоны.

Остров позвонил в обед, как раз в тот момент, когда Денис и Тимофей Качков жевали в операторской бутерброды и запивали их чаем. Взял трубку Качков:

– М-да. Какой ещё острый? Что?

– Это мне, мне! – закричал Денис и вырвал трубку у товарища. – Да, да, слушаю! Да, это я Костомарь. Вы извините, это тут мой товарищ острит. – Пауза. – Понимаете, Юрий Александрович, хотелось бы встретиться с вами непосредственно, потому что по телефону разговор будет беспредметным. Предмет разговора? Надеюсь, он будет вам интересен. Хорошо, у вас, в семь вечера. Хорошо. А можно, я приду с товарищем? Да, да с этим самым остряком. Он очень нужный, даже необходимый человек. И уверяю вас, очень хороший. Да, да, до свидания.

Денис положил трубку на аппарат и замахнулся на друга:

– Паразит, чуть не сорвал мне важную встречу.

На что Тимофей ответил с куском во рту:

– Пледуплездать надо.

Ровно в семь Денис с Тимофеем стояли у калитки старого каменного особняка, который с век назад принадлежал какому-нибудь местному чиновнику или аристократу, возможно, и купцу. Особняк был обнесён прочным кованым забором с каменными столбами, похожими на идолов. Собственно, самого особняка не было видно за густо разросшимися фруктовыми деревьями, была видна только его крыша со столбиками в виде львиных голов с густыми гривами, предназначение которых было непонятно, да часть карниза из красного, позеленевшего от сырости, кирпича. Денис нажал на кнопку, встроенную в столб и долго ждал.

Через несколько минут на дорожке из бетонных плит появился человечек, по виду, девочка-подросток. Когда она подошла ближе, гости поняли, что это была женщина среднего возраста и очень маленького роста. На их приветствие она мило улыбнулась, кивнула головой и сказала:

– Добрый вечер. – Она что-то нажала с другой стороны столба, и калитка открылась. – Проходите, пожалуйста. Юрий Александрович ждёт вас.

В саду было уютно и темно от нависающих над головами ветвей. Дорожек было три. Женщина указала на правую:

– Идите по ней, там увидите дверь, обшитую железом.

Сама хозяйка свернула налево и растворилась среди кустов. Скоро гости нашли ту самую заветную дверь, обшитую резными полосами железа, которая сама по себе говорила, что она ровесница этого дома. Они постучались. Моложавый, крепкий голос тут же ответил:

– Проходите, не заперто.

Огромная, высокая и широкая массивная дверь, навешенная на огромные крюки, открылась на удивление легко и бесшумно. У порога огромной комнаты их встретил сухопарый, стройный седой мужчина среднего роста, который быстрым взглядом серых глаз оценил гостей и пригласил к огромному овальному столу, рядом с которым стояли шесть стульев с резными спинками, похожими на царские троны.

И вообще создавалось впечатление, что здесь ничего не менялось со времён первого хозяина. В углу стояли старинные куранты, которые размеренно отсчитывали время, у стены напротив входа был расположен огромный камин с ещё одними часами, каминными, а по сторонам замками высились две островерхие резные горки с посудой. Стену справа полностью занимала книжная полка, забитая книгами, у окна стоял тяжёлый диван с протёртой кожей. В комнате не было ни телевизора, никаких других бытовых приборов.

Насладившись вниманием гостей к своему жилищу, хозяин спросил:

– Что, нравится?

– Да-а, впечатляет, – отозвался Качков. – Это не дом, а музей какой-то.

– Можно сказать и так, и всё-таки это дом, мой дом, доставшийся мне по наследству от моего прадеда, Дорофея Ивановича.

– Видно, ваши предки жили зажиточно, – ввязался в разговор Денис. – Не верится, что на такие хоромы не позарились начальники.

Остров рассмеялся.

– Мой прадед был мудрым человеком. В двадцатых годах, когда здесь окончательно установилась власть советов, он рассудил так: лучше жить на родине, чем прозябать в бегах. Ведь тогда кто-то подался в тайгу, в бандиты, кто-то уехал в Харбин, а то и ещё далече. А Дорофей Иванович как был головой при царе, так и остался при советах, только председателем. Представляете, он сам пришёл к комиссарам и предложил свою кандидатуру. Вёл дела по-совести, никого не обижал, всем помогал. Сначала, конечно, на собственные деньги: начальников прикармливал, беднякам помогал. Было у него только одно условие – чтобы не разоряли его магазины и лавки. Прибыль отдавал в казну, остальное пускал в оборот. Семья его не шиковала, но и не бедствовала. Скоро прадед умер, тогда на собрании председателем сельсовета избрали его сына, Ивана Дорофеевича, моего деда. Так и пошла наша династия. Мой отец был уже председателем райсовета, в шестидесятых годах. И, можете себе представить: никого из моих предков не репрессировали, не раскулачили, и даже в тюрьму не сажали. Потому что уважали за хозяйственность и честность.