– Найн! – по-немецки отказался Сергей.
Он по-прежнему держал ружье в руках, не приставляя к плечу, затем выдохнул воздух из своей широкой груди и потребовал на русском языке:
– Дай!
Его поняли правильно – раздался щелчок машинки, и оранжевая тарелочка стремительно понеслась в воздухе вправо. Сергей легко вскинул Беретту и опоздал на долю секунды – дробь прошла сзади тарелочки.
В толпе зрителей пронесся вздох разочарования. За него уже многие болели и желали успеха этому чудаковатому русскому.
Сергей невозмутимо опять зарядил ружье и, сосредоточившись, попросил:
– Дай!
Тарелочка, как и в первый раз, стремительно понеслась по небу, но на этот раз ее полет был остановлен метким выстрелом – облачко оранжевой пыли рассеялось под напором ветра. На этот раз он все рассчитал точно!
Со всех сторон раздались аплодисменты. Но Сергей на этом не остановился, и десять последующих тарелочек были разбиты с первого выстрела. Зрители, после каждого попадания, издавали одобрительный гул, усиливая его с каждым новым попаданием.
Он уже хотел закончить свою стрельбу, но, оглядываясь на Настю, встретился с взглядом женщины-стрелка. Это был взгляд женщины, без слов откровенно поощряющей мужчину. И он завелся!
Несколько раз повторяя: «Бенелли», «Бенелли» и показывая пять патронов, он попросил пятизарядку. На этот раз он сбросил пальто и, закатав рукава рубахи, приставил ружье к плечу, слившись в единое целое с ним, и попросил подать подряд пять мишеней.
Мишени вылетали с небольшим интервалом и, что было самое плохое, в разных направлениях. Похоже, человек, управляющий машинками, специально поставил Сергея в тяжелые условия, надеясь, что, наконец-то, нахальный русский промахнется. Вошедший в раж Сергей не промахнулся ни разу – все мишени были поражены!
На стрельбище звучали длительные аплодисменты и одобрительные восклицания на всех языках Европы. Довольный собой, Сергей горделиво выпрямился и почему-то опять оглянулся на незнакомку. У нее на лице был такой откровенный восторг, что ему снова захотелось совершить какой-нибудь подвиг. В азарте он даже не заметил, как Настя, оглянувшись по сторонам, неспешно покинула стрельбище.
Взяв в руки стреляную гильзу, он подбросил ее высоко в воздух и, вскинув ружье, одним выстрелом сбил ее с траектории, чем вновь заслужил аплодисменты. «Ну, бюргеры, это еще не все!» – почему-то, используя это слово из немецкого языка, воодушевлялся Сергей.
Он взял две гильзы в левую руку, положил на столик ружье, а затем повернулся к стрельбищу спиной, на мгновение закрыл глаза и одновременно моделировал в уме свои действия. Потом изо всех сил, за спину, в сторону стрелкового поля, бросил обе гильзы, резко развернулся, схватил лежащее на столике ружье и двумя выстрелами успел подбить уже опускающиеся обе гильзы.
Сначала была тишина, но затем, собравшаяся со всего стрелкового тира толпа, просто взорвалась оглушительными аплодисментами!
Сергей, не оборачиваясь, поцеловал ружье, бережно положил его на столик и, в знак уважения, как поступали в таких случаях его исторические предки, вдруг отдал честь двумя пальцами у правого виска. Ружье, несомненно, заслуживало этого!
Хозяин тира осторожно, но настойчиво, потянул его за рукав и задал ему какой-то вопрос. Но Сергей, не зная английский, развел только руками, показывая, что ничего не понимает.
Шустрый гид подскочил и на ломаном русском спросил:
– Вы кто? Чампион?
– Нет, я просто – рашен хантер! – ответил Сергей.
Хозяин тира вежливо выслушал перевод гида, но было видно, что он не поверил словам Сергея…
«Откуда тебе знать об особенностях русской охоты, когда в конце ее стреляют по всему, что можно подбросить в воздух!» – мысленно подискутировал с ним Сергей. Он пожал руку хозяину тира и пошел вслед за потянувшейся к автобусу толпой туристов. Представление на сегодня было закончено.
Туристы чинно и неторопливо рассаживались в автобусе, изредка обмениваясь отрывистыми фразами на немецком, французском и английском языках. Казалось, они были заняты только собой. Но Сергей заметил, что украдкой, с плохо скрываемым любопытством, они иногда кидали на него мимолетные взгляды. В ответ, как это принято по-европейски, он делал вид, что ничего не замечает. Усевшись на свое место, слегка покосился на пустующее рядом с ним место Насти и прикрыл глаза, тем самым отрешившись от всего, что было рядом.
Читать дальше