Леонид Корычев: Отступники

Я сменил направление и проделал трусцой пару сотен метров. Гнетущая тишина в голове отрицательно сказывалась на моём моральном настрое. Дабы скрасить томительные секунды напряжённого затишья перед ударом стихии, я замурлыкал себе под нос «мы рождены, чтоб сказку сделать былью». Распеться, как следует, мне не удалось. Проигнорировав недобрые предчувствия, с улицы я юркнул между домами в переулок, преодолеть пространство и простор которого мне было не суждено, и замер. Потом вздрогнул от неожиданности, а затем, очень стараясь не уступать в скорости галопирующим лошадям, понёсся в противоположную сторону.

Замер я от увиденного. Трудно было не замереть от вида вздымающихся на другом конце переулка фигур десяти; а то и пятнадцатиметровой высоты. Небольшая стайка из четырёх особей антропоморфного вида, без одежды, без волосяного покрова и без определённых половых признакова, очевидно, ожидала увидеть мою персону ещё меньше.

– Гомункулы, – прокомментировала Безымянная.

Детально проинспектировать сборище мне не удалось, я несколько отвлёкся на снующих у них под ногами ни о чём не подозревающих прохожих. Тяжёлые думы тут же прервал жуткий рёв, от которого всё внутри меня скукожилось. Мне показалось, что от услышанного я постарел лет на тридцать и поседел. Холодный пот полился с меня градом. Странные существа куда-то исчезли, а через долю секунды браслет на левой руке принялся пульсировать. С первым же ударом его механического сердца огромная лапа одного из гомункулов замерла надо мной метрах в трёх, как карающий тапок над тараканом.

– Беги, – произнесённое с нажимом оказало на меня должное отрезвляющее воздействие. Развивая недоступные человеку скорости, я пустился прочь. Я был напуган до смерти, не понимал что происходит, но, к чести своей, не поддался панике и не потерял головы.

Целостность психического здоровья прежде всего обеспечивалась за счёт слабого анализа маячивших перед глазами образов. Включившийся защитный механизм перевёл всю работу тела в автономный режим, накрепко заперев разум в бункере конкретно моего сознания.

– Не останавливайся.

– У нас есть план? – вместо «я и не собирался» подумал я в ответ.

– Да, беги в парк.

Наличие конечной цели маршрута придало мне сил и уверенности. До парка было не так уж и далеко, около одного километра.

– Погоди, это оттуда был рёв? – подумал я, но темп всё-таки не сбавил.

– Да, – толком не дав вникнуть в суть её развёрнутого, представленного в форме обширного доклада ответа, Безымянная продолжила, – мне нужно тебе кое-что рассказать.

– Валяй, я внимательно тебя слушаю, – нет, я, безусловно, мог подумать по-другому, начать задавать много вопросов, выяснять, почему её откровение должно снизойти на меня именно сейчас, и в итоге всё равно согласился бы, так зачем было тратить время?

– Ты не понял, мне нужно сделать это быстро, – неизменно хладнокровно осведомили меня.

– Хорошо, Безымянная, давай сделаем это по-быстрому. – подозревая, о чём идёт речь, отшучивался я, выбиваясь при этом из физических сил.

И вот так, как тогда на кухне с выпусками новостей, мне стало всё понятно. Во всяком случае касаемо той передряги, в которую я попал. Мы обменивались мыслями быстро, я не успел пробежать и трёх десятков метров, но даже за это время меня попыталось убить ещё несколько гомункулов.

Они возникали рядом со мной в последний момент из-за того, что человеческий глаз не фиксировал их чудовищной сверхъестественной скорости передвижения. Браслет – мой единственный защитный механизм – работал исправно, каждый раз пульсируя во время предотвращения очередной попытки меня уничтожить. Он реагировал только на то, что могло причинить непосредственную угрозу моей жизни или здоровью, будь это объект живой или неживой природы. Браслет полностью останавливал время для предмета, от которого исходила опасность. Правда, устройство делало это в среднем секунд на пять и неограниченным боезапасом не располагало, это косвенно намекало мне на то, что к парку всё же лучше поторопиться.

Безымянная без затруднений отстреливала попавших в ловушку противников, но откуда она это делала, понять было невозможно. Я представлял её в виде чёрной кляксы, скакавшей по крышам домов. В своей манере Безымянная наказала мне ни в коем случае не дотрагиваться до чего бы то ни было, неожиданно возникшего на моём пути, так как браслет влиял только на время. Он не изменял массу, скорость, вектор направления движущегося объекта или другие его характеристики. На человеческом языке это означало, что, в частности, от соприкосновения с гомункулом в лучшем случае я просто отлетел бы на пару сотен метров, рассеивая по сторонам свои внутренние органы.