Тимофей Костин - Науфрагум. Дилогия

Нож!..

Выхватив из кармана нож, я принялся остервенело кромсать поперечные стропы мешка — сверху донизу.

Инсургентка, перед лицом которой щелкнуло, раскрываясь, острое лезвие, отшатнулась, снова задрыгала ногами и отчаянно завизжала:

— … Помогите!.. Он меня убьет!..

— Обязательно убью!.. — орал я, распарывая неподатливый брезент. — …Если не утонем, своими рукам задушу!..

— Пусти-и-и!.. Спасите!!!

— Сейчас разрежу — и раздевайтесь, быстро!..

— Насильник!..

— Очнитесь, г-господин Немирович!.. — пищала из-за спины отличница. — вы… вы… перевозбудились!

— А вы как думали?! Я что, снежный человек?.. Ну, сейчас охладимся!

— К-как… охладимся?.. — судя по всему, госпожа Госпич еще не понимала, в какой переплет мы попали.

— В озере! Когда упадем, выпутывайтесь изо всех сил, сбрасывайте одежду и плывите к берегу! Хватайтесь пока за стропы, сейчас разрежу мешок!

— Но… — ее голосок вдруг сел — …я не умею плавать…

— Ах, ты ж в бога-душу-мать!.. — складывая и пряча в карман нож, пробормотал я.

Ветер, рябивший поверхность озера, ощутимо сносил к берегу, но когда мои подошвы вспороли воду, до смутно белевшего песчаного пляжа оставалось не менее полусотни ярдов.

Вокруг взбурлило, и холодная вода стиснула тысячью оков. Вокруг взбурлило бурное облако пузырьков, и медленно зазмеились стропы.

Не перерезанными остались лишь две нижних стропы, опоясывающие мешок, поэтому определенная свобода движений уже имелась. Закинув руки назад, и перехватив запястья отличницы, попытавшейся в ужасе схватить меня за шею, я выдернул ее из мешка и толкнул вверх, навстречу смутному пятну лунного света. Несколько рывков ногами, и я тоже оказался на свободе. Но инсургентка, вместо того, чтобы ухватиться за протянутую ладонь, вдруг оттолкнула ее, сложила руки на груди, и, безжизненно замерев, медленно ушла в глубину.

В груди жгло, кровь стучала в висках, требуя воздуха, и я уже и сам не помнил, как взлетел на поверхность, жадно схватив ртом кислород. Радом кто-то отчаянно плескал руками, но я мигом перевернулся и ушел головой вниз, шарахаясь в стороны от извивающихся, точно ловчие щупальца осьминога, строп. Теперь они стали опасны — и инсургентка это лишь подтвердила, запутавшись ногами и повиснув в толще воды с раскинутыми руками и колдовски колышущимся ореолом черных волос. Но она уже потеряла сознание, и не сопротивлялась, когда я нащупал ее неподвижное тело и повлек обратно, навстречу лунному свету.

Вынырнув чуть в стороне от распластавшегося по поверхности купола, и поддерживая потерявшую сознание Софию так, чтобы лицо оказалось над водой, я выбрал момент, когда отчаянно молотящая по воде руками Госпич окажется рядом, и второй рукой схватил ее.

— Г-господин… Немирович!.. — выдохнула она, цепляясь за меня.

— Спокойно, все вынырнули — полдела сделано. Теперь гребем к берегу.

— Но… но… я…

— Знаю, не умеете плавать. Ну и что? Плыть и не требуется, просто держитесь и не мешайте. Понятно?

Она истово закивала. Перевернувшись на спину и поддерживая девушек, я изо всех сил заработал ногами.

Черная стена береговых деревьев нависла над головой, и онемевшие ноги задели твердое песчаное дно. Наконец-то! Постанывая от облегчения, я протащил тяжелые обмякшие тела еще немного, потом, не в силах устоять, повалился на задницу и, пихаясь ногами, спиной вперед пополз к узкому пляжику, призывно светящемуся светлой полосой песка. Все так же придерживая буксируемых девиц за подбородки, чтобы они не захлебнулись, и нелепо извиваясь, я тяжело преодолел еще пару метров. Когда дно подступило совсем близко, мне пришлось отпустить одну и парой рывков выволочь их из воды по очереди, так, что девушки оказались навзничь лежащими на песке. На большее сил не осталось.

Я замер, не веря, что плавание, наконец, завершилось. Мелодично поплескивала крохотная волна, шумно отфыркивалась и кашляла неподалеку Алиса — видимо, она тоже добралась благополучно.

— Охо-хо-хо-хо-о-о-о… — выдохнув со дна души, я позволил натруженным мышцам расслабиться. Бам. Песок под затылком оказался плотным, но неожиданно теплым по сравнению с водой. Неподвижность доставляла настолько острое, ни с чем не сравнимое наслаждение, что я помедлил пару секунд, борясь с желанием закрыть глаза и остаться так навечно.

Нет, положительно, приводнись мы еще на пятьдесят метров дальше от берега — и выплыть бы не удалось.