Людмила Лапина - Перстень с сапфиром. Повести

– Саманта, – хрипло выдохнул Ричи. – Саманта, cara mia…

– Что? – нежно спросила она, глядя на любимого сверху вниз.

– Cara, дорогая, любимая, – как в бреду шептал актер. Девушка в его руках сильно вздрогнула.

– Поставьте меня на землю немедленно, мистер Сарадон, – произнесла она злым шепотом.

– Милая, выходи за меня замуж, – сказал Ричи.

– Что? – пролепетала девушка. Сердце ее замерло, мир вокруг закачался. Ричи держал ее крепко на вытянутых вверх руках, значит, голова кружится у нее.

– Давай поженимся, – повторил Сарадон, и взгляд его стал умоляющим. В этот момент он не играл.

– Да-а, – выдохнула Саманта, и свет для нее померк, как будто черный фильтр перекрыл объектив кинокамеры.

Ричи подхватил обмякшую девушку и прижал к своей груди. Он бережно коснулся губами ее чистого лба и с вызовом взглянул в камеру.

– Она согласна! – гордо объявил он.

Камера стрекотала, Льюк метался в своем кресле, зажимая себе рот, чтобы не сбить неосторожным словом эмоциональную игру актеров. В этом фильме ему почти не приходилось что-либо выдумывать, указывать им. Актеры вжились в свои роли, играли их достоверно. Но что это? Они и вправду женятся?

Сарадон вынес Саманту со съемочной площадки и осторожно усадил в шезлонг. Врач подбежал почти сразу. Ричи стоял на коленях перед девушкой и грел в своих ладонях ее холодные пальцы. Врач быстро набрал шприц и поднес его к запястью девушки.

– Не надо, – остановил его Ричи. – Мисс Гловер приходит в себя.

Врач отступил на шаг. Пушистые ресницы Саманты затрепетали, веки дрогнули. Первое, что она увидела, был Ричи. Он стоял перед ней на коленях, и его обычно мрачное лицо светилось восторгом, взгляд золотых глаз ласкал ее.

– Мисс Гловер, вам уже лучше? – раздался профессионально любезный голос врача.

– Да! – сказали молодые люди в один голос и снова повернулись друг к другу. Ричи поцеловал руку любимой.

– Саманта Гловер, только что ты пообещала выйти за меня замуж.

– Правда? – нежно улыбнулась она. – Ну что ж, я согласна!

Сердце ее колотилось в бешеном ритме, но странный покой разливался в душе – неожиданно начало исполняться ее самое заветное желание.

В эту ночь спать она не могла. Ричи проводил невесту к ее трейлеру, но не посмел поцеловать на прощание.

– Спокойной ночи, любовь моя!

– Спокойной ночи, Ричи! – сказала она и захлопнула дверь трейлера. Сарандон с вызовом посмотрел на почти круглую луну и усмехнулся.

Саманта разделась, легла на кровать, но не спала ни секунды. Она тихо лежала под одеялом, а счастье, казалось, свернулось у нее на груди невесомым пушистым комочком. В голове проносилось столько мыслей и образов, что она даже не пыталась в них разобраться: лица родителей, братьев – как они будут рады за нее, патио на ранчо Сарандона – скоро она войдет туда законной хозяйкой! И золотистые головки детей, прижавшихся к ее коленям. Интересно, какие глаза будут у их первенца – янтарные или голубые? Саманте хотелось, чтобы были янтарные, как у Ричи. Она в жизни не видела более прекрасных глаз. Саманта сладко вздохнула и перевернулась на бок. Ночь уже кончалась, но яркая полоска зари была почти не видна. Окно трейлера что-то загораживало. Девушка беззвучно ахнула и села в постели, прижав ладони к замершему сердцу. В светлеющем окне виднелись очертания огромной нечеловеческой головы с круглыми ушами, сидящей на покатых плечах. Чувствуя, что сейчас умрет от ужаса, Саманта протянула руку к Библии, лежащей на столике у кровати. Мама положила ее в сумку, собирая дочь на съемки. Раскрыв на середине святую книгу, девушка поняла, что в комнате посветлело. В окне никого не было. Саманта упала на подушку, прижимая Библию к груди. Наверное, она немного поспала, потому что, когда открыла глаза, розовый радостный свет заливал комнату. Саманта бодро вскочила с постели. Наступающий день будет счастливым, несмотря на страшный сон. Она в этом не сомневалась.

Дверь трейлера распахнулась. Ричи вскочил со ступеньки лестницы и помог невесте ступить на землю.

– Любимая, здравствуй, я так скучал.

– Я тоже, – сказала она, веселая, как птичка. Предвкушение счастья растопило ее восточную чопорность, и обычно бледное лицо розовело румянцем.

– Саманта, дорогая, позволь тебе представить сеньора Рамона Лопеса, – сказал Ричи. Из плетеного кресла неторопливо поднялся пожилой мексиканец в строгом черном костюме и белой рубашке с узким галстуком. Только теперь Саманта заметила, что ее Ричи одет в такой же костюм. На фоне строгой одежды его золотистые волосы и глаза, сияли, казалось, еще ярче.