Дмитрий Коробков - Рассказы о животных

– Про витаминки не забывайте, – сказала она, закрывая за нами дверь.

Подруги остались дома пить чай, а мы с дочерью и торчащей у неё из-за пазухи мелкой мордочкой вышли к машине. Домой доехали быстро с радостью и воодушевлением. Появившись в новом своём доме, Матильда от растерянности или для знакомства накапала на пол. Жена ждала нашего появления с новым питомцем, не сомневаясь в том, что мы вернёмся не одни. Она только не знала, кого ей ждать. А вот младший сын был буквально ошарашен вторгшейся в его жизнь неожиданной и величайшей радостью. Окруженная любовью и заботой Мотька понимала, что оказалась среди любящих её людей.

– Спокойная собачка? – поинтересовалась врач, подходя к нам со шприцем, – не кусается?

– Нет, не кусается.

– Подержите её, вот так, всё. Какая умница, всё уже не бойся, больше колоть не буду, – успокоила всех ветеринар.

– Теперь через год?

– Да, можно чуть раньше.

Я только поднёс Мотьку к сумке, в которой она прибыла в эту клинику на очередную прививку, как та уже забралась в неё и из укрытия вопрошающе глядела по сторонам. Матильда окрепла и больше не выглядела мелким заморышем. Её необычный окрас: белая с чёрными пятнами, чёрной мордашкой и ушами, напоминал расцветку коров с пакета молока. Жена даже в шутку звала её так к себе: «Иди сюда, коровушка моя». И та бежала, радостно виляя маленьким хвостиком. По отношению к невысокой, но стройной Матильде, сравнение с коровушкой звучало смешно. Её круглые карие глаза светились доверием и преданностью, что не мешало ей частенько хулиганить.

Работая пионервожатым, в лагере «Берёзки» нашего славного НПО, направленный туда от отдела и комсомольской организации, я прививал пионерам всё самое лучшее, что мог, должен, и что было принято. За свои старания и усердие был отмечен почётной грамотой, с формулировкой, которую помню дословно, по сей день: «За коммунистическое воспитание пионеров и школьником в летний оздоровительный период». Однако главной наградой к тому документу прилагались отгулы, заработанные мной за переработку, работу в выходные и прочее, прочее, что позволяло мне с размахом отметить окончание пионерского беспредела и беззаботно отправиться на Черноморское побережье… Но сейчас не об этом.

О лагере ночью. Когда оголтелая банда пионеров затихала после отбоя и моих пожеланий: «Доброй ночи…», наступала тишина. Даже усталость от бесконечной суеты не могла заставить вожатых, откомандированных организацией и практиканток из педучилища, направленных нам в помощь, разбежаться по своим коморкам и залечь спать. Такое время без пионеров жалко было просто продрыхнуть, да и какая там усталость спустя всего полгода после армии? Молодой здоровый организм трудно было утомить дружине юных ленинцев. Чем мы только не занимались… Но сейчас не об этом.

О флоре и фауне. Лагерь располагался на окраине леса, уходя одной стороной в берёзовую рощу, а другой в смешанный лес с дремучими участками. Загадочная тишина с редкими таинственными звуками недремлющих обитателей дикой природы. Ночами большие птицы слетались на лагерную территорию и рассаживались на возвышенностях. Понятия не имею, как правильно назывались эти ночные охотники: совы, филины или сычи. Я буду называть их «Совами». Вот сейчас об этом.

Из леса их, вероятно, выманивало открытое пространство футбольного поля, волейбольной площадки и других участков, где возможно было легче заметить пропитание. Они грациозно рассаживались на волейбольной сетке, и ночными стражами, по пять шесть «поплавков» торчали над спортивной площадкой. Мы с приятелем, тоже вожатым, садились на лавочку, напротив наблюдать. Глядя на них, возникало совершенно дурацкое и навязчивое желание поймать одну. Казалось, вот они рядом, можно подкрасться, накинуть на сову куртку и добыча в руках. У каждого из нас в детстве были маленькие птички. У приятеля – канарейка, а у меня – волнистый попугайчик, а тут такая птичка с полметра ростом. Конечно, с рулеткой мы к ним не примеривались, но размер был весьма внушительным. Главное, мы оба понятия не имели для чего нам их ловить и что, потом делать в случае успеха? Хотя надо отметить что это, не имело совершенно ни какого значения и смысла. Подкрасться к ним было невозможно. Хотя попытки мы всё-таки предпринимали. Они были обречены на провал с самого начала. Мы понимали, что незаметно подкрасться к птице, которая ведёт ночную охоту за мелкими животными – утопия. Каждый раз совы замечали наши уловки. Даже отвлекающие манёвры привлечённых для этого практиканток не помогли нам подкрасться на сколь-нибудь приемлемое расстояние, хотя бы просто рассмотреть этих осторожных птичек.