Виктор Хорошулин - Хвост ящерицы. Тайна русского Кёнигсберга

Суворов был вынужден признать, что он лично знает нескольких офицеров гвардии, которые являются масонами. Но вслух он ничего не сказал. Однако было крайне неприятно сознавать, что в числе окружающих тебя людей, среди высоких чиновников или блестящих офицеров таится жестокий и беспощадный враг.

– Ну вот, ваше высокопревосходительство, я свой долг выполнил, – торжественно произнёс и поклонился профессор Майбах. – Надеюсь, что вы скоро забудете о терзавших вас кошмарах.

– Сам бог послал мне вас, дорогой профессор, – воскликнул Василий Иванович и обнял врача. – Захар, наливочки нам! Вишнёвой! И непременно – ветчины!

– Не стоит благодарности, – улыбнулся профессор. – Вы бы, ваше высокопревосходительство, посетили наш университет! Нашу Альбертину… Я там покажу вам кое-что интересное…

«Пресветлейшая, всесильная Государыня, Самодержица всея Руси, всемилостивейшая Государыня и великая жена! Вследствие смерти покойного доктора и профессора Кипке, должность Professioordinario логики и метафизики, которую он занимал в здешнем Кёнигсбергском университете, стала вакантною. Эти науки всегда составляли главнейший предмет моих занятий. В продолжение тех лет, что я находился в здешнем университете, я каждый семестр читал обе эти науки на частных уроках. Я имел в этих науках две публичные dissertationes и, кроме того, стремился ознакомить своих коллег с результатами моих работ в четырёх статьях, помещенных в кёнигсбергском учёном сочинении (Intelligenzwerk), в трёх программах и трёх других философских tractata. Надежда, с которой я льщу себя посвятить службе Академии наук, а главным образом всемилостивейшее желание Вашего Императорского Величества оказывать наукам высокое покровительство и поддержку, побуждают меня всеподданнейше просить Ваше Императорское Величество пожаловать мне освободившуюся professionemordinariam, и надеюсь, что senatusacademicus, ввиду обладания мною необходимыми способностями, сопроводит мое всеподданнейшее прошение благоприятными свидетельствами. Я уверяю в моей глубочайшей devotion (преданности) Вашему Императорскому Величеству, всеподданнейший раб, Иммануил Кант. Кенигсберг, 14 декабря 1758 г.»

– Два года назад известный всей Европе Иммануил Кант попросил нашу государыню о предоставлении ему вакантного места профессора логики и метафизики в Альбертине, – произнёс профессор Майбах.

Губернатор Суворов по приглашению врача и учёного нанёс визит в кёнигсбергский университет для того, чтобы лично познакомиться с профессурой и обстановкой, царящей внутри знаменитого учебного учреждения, а также с хозяйственными и финансовыми проблемами последнего. Однако, в связи с неофициальностью пребывания генерал-губернатора в Альбертине, никакого эскорта вблизи него не было, и излишнего ажиотажа вокруг высочайшей персоны не возникло. Профессор Майбах сопровождал Суворова, показывая ему всё, вплоть до помещений студенческой ночлежки. Сейчас они следовали из кабинета ректора, в котором оставили озадаченного Эрнста Бирона составлять прошение на финансирование университета в текущем году.

– …Хотя, – продолжал учёный доктор, – за три года до этого он клялся в признательности и любви к «всемогущему королю и повелителю» Фридриху II.

– Что ж, – усмехнулся Суворов, – это так свойственно философам – созерцать мир, анализировать факты и вникать в суть вещей, а затем… всё пересматривать, подвергать свою точку зрения сомнению и вовремя переходить на другие позиции.

– Пожалуй, – согласился с ним Майбах, – в этом и заключается настоящая мудрость.

– И что же, получил Кант эту должность?

– Увы. Его прошение попало к губернатору Корфу, вашему предшественнику… А в его канцелярии, насколько мне известно, было много хватких и знающих людей – секретарей, писарей, копиистов… только хорошего переводчика не было… А сам губернатор, по-русски, извините… изъяснялся с трудом. Понимать – понимал, но не писал… Вы, ваше высокопревосходительство, не удивляйтесь, что мы осведомлены о таких… деликатных деталях, но правду не скроешь… Переводил ему некий поручик Болотов, весьма любознательный юноша, симпатизирующий философским воззрениям, царящими в нашем университете…

Генерал-поручик Корф… Суворов вспомнил, с какой радостью встречали его, нового губернатора, офицеры, и как сдержанно отзывались они о его предшественнике. Вспоминали и шумные, пышные торжества, которые так любил организовывать Корф, его известную на весь город любовную связь с графиней фон Кейзерлинг, в честь которой российский генерал-губернатор Пруссии не пропускал случаев задать бал или устроить маскарад. Николай Корф был из прибалтийских немцев. Он не отличался благожелательностью к русским, имел крутой нрав, часто и непомерно бранил подчинённых, невзирая на их чины и заслуги. В ответ он не снискал себе ни любви, ни уважения, а одну лишь неприязнь.