Трамон Тана - Правильный мир. Знакомство

– Мне кажется, что ты сейчас рассказываешь пародию на фильм Матрица. Там тоже тело человека хранили в капсуле и использовали как батарейку, а разум погружали в виртуальный мир, где он жил в крупном мегаполисе.

– Предположу, что ты сейчас рассказала мою историю своими словами, но я ничего не понял.

– Вот и я твой рассказ с трудом понимаю. Я-то тут причём?

– Этот способ стали использовать на заключённых: преступниках, пиратах, рабах. Чтобы они не ощущали тяжесть работы на рудниках, в катакомбах и шахтах, было принято общемировое решение о создании каторг. Блюмы каторжников извлекаются и помещаются в макет, а каторжники используются как машины. Одежду, в которой мы тебя нашли в пустыне, носят только каторжники. А раз ты не помнишь, кто ты в этом мире и уверена, что неправильный мир – правильный, значит, с тебя в спешке сдёрнули шлем. Это открыло проход в головной мозг для твоего блюма. Он преодолел притяжение сферы и помчался домой. Но при этом захватил с собой «личность» из макета. Пока твой блюм заново осваивается и налаживает сигналы с мозгом, «личность» из макета продолжает быть главное. Со временем твоя правильная личность должна проявиться.

– Должна?

– Были случаи, когда с каторжников срывали шлем и они так и не могли вспомнить свою правильную личность. Но не стоит настраиваться на худшее. Я уверен, скоро в твоей голове всё встанет на свои места.

– Ты пытаешься убедить меня, что я не я?

– Ты это ты, но с ложной личностью.

– Ты можешь это доказать?

– Зачем? Когда ты всё вспомнишь, ничего доказывать не придётся.

Франс посчитал, что объяснил всё в очень доступной форме и вновь вывел машину на дорогу.

Настю безусловно удивила бы ровность этой дороги несмотря на отсутствие асфальта, если бы не нахлынувшие сомнения. Что есть Франс прав и вся её жизнь, родственники, друзья – лишь поток информации, а не реальные люди? Что если она совершенно другой человек? Пара слезинок скатилась по щекам девушки, впитавшись в шарф у самого подбородка. Нет, это не может быть правдой! Франс просто не знает, что есть бесконечное количество миров! Поэтому он и думает, что она каторжница! Остаётся только одна проблема: если никто в этом мире не знает о параллельных мирах, как же она сможет вернуться домой?

– Не расстраивайся, – сказал Франс. Он не заметил слёз девушки, но её долгое молчание и сникшая поза говорили больше солёной воды. – Ты можешь жить у нас сколько пожелаешь. К тому же, я надеюсь, мы скоро сменим нашу квартирку на более просторные апартаменты.

– Спасибо, что помогаешь мне, – поблагодарила Настя. – Даже не знаю, как смогу отблагодарить тебя.

– Не стоит беспокоиться, – улыбнулся Франс. – Любой благородный человек на моём месте поступил бы так же. К тому же я сам когда-то лишился дома и знаю каково это остаться без крыши над головой.

Дорога изгибалась среди пологих холмов, покрытых дикой травой. То справа, то слева столбами стояли высохшие деревья. По их старым стволам тянулись молодые побеги плюща. Где-то вдали, на самой линии горизонта, в дымке тонули горные хребты. Несколько раз дорога забегала в маленькие поселения фермеров. За невысокими заборами можно было разглядеть уютные или заброшенные дворики и небольшие одноэтажные дома из кирпича и камня.

Оставшийся путь молодые люди ехали в молчании. Настя чувствовала себя неуютно. Она словно заблудилась в лесу и уже пятый час блуждала среди деревьев, теряя надежду найти дорогу домой.

В город молодые люди въехали на закате. Красные солнечные лучи растворялись в дымке над крышами узких трехэтажных домов, плотно прижатых друг к другу. Балконы вторых и третьих этажей были уставлены горшками с цветами. Чаще это были красные герани, бордовые петунии и розовые азалии, но встречались балконы, усаженные исключительно белыми лилиями, оранжевыми герберами или синими колокольчиками.

Мощёные дороги не имели разделения на пешеходную и проезжую часть. Казалось, что для пешеходов не существует правил перемещения по улицам и они позволяли себе выпрыгивать перед автомобилями и недовольно грозить кулаком водителю, как бы восклицая: «Куда прёшь? Я здесь иду!» Большую часть толпы составляли рабочие. В простых выцветших брюках и рубашках, испачканных в машинном масле и саже, они сбивались в группы, чтобы весело провести вечер в ближайшем трактире. Встречались и чисто женские трио и квартеты, предпочитающие маленькие кофейни. Смешанные компании попадались крайне редко. Они состояли из молодых парней и девушек того же возраста, что и Франс с Настей. Они вели себя очень шумно и передвигались караваном на паровых повозках или велосипедах, постоянно перекрикиваясь друг с другом.