Виталий Каплан - Миссия

Жевала она долго, а затем, сплюнув зеленоватую кашицу в ладонь, принялась осторожно втирать в раненную руку. При этом грудки её дразняще вздрагивали, и Томас отвернулся, мысленно повинившись в вожделении. Что было преувеличением. Доктор Риколли никогда не сближался с женщинами из исследуемых популяций. Обнажённые тела вызывали в нём чувственный отклик, но желание близости он умел подавлять. В первой же африканской поездке с ним случился курьёз. Тогда он корпел над диссертацией, обитая в племени второй год. Но пара лет без женщины – это истязание даже для великого упрямца. Однажды, когда инстинкт возобладал над благоразумием, он не сдержался. По дороге к реке Томас увидел обнажённую чернокожую богиню рубенсовских форм. Вмиг он забыл о гигиене, о запретах и табу. Протянул к девушке руку и тут же брезгливо отшатнулся, увидев стаю мух, отделившуюся от её тела. Томас, тотчас вспомнив о гигиене, нырнул в воду – мыться.

– Посланцу великого Зикомо, – девушка прервала его мысли, – показалось, что ты напал на него. Затем он обуздал ярость воина и оглушил тебя копьём. Вождь очень разгневался и подверг его наказаниям.

– Нет, нет, он не виноват, – вскричал Томас, – я обязательно поговорю с вождём и всё объясню.

– Поздно, белый гость, великий Зикомо не меняет своих решений. Теперь меня ожидает смерть.

– Тебя? – вовсе растерялся Томас.

– Воин, напавший на тебя, мой отец. Меня забрали у него и отдали в услужение тебе. Лечить раны, не прикасаясь, невозможно, а прикосновение девушки к мужчине карается смертью.

Томас смотрел на юную дикарку, столь легко рассуждающую о своей смерти, но не находил слов утешения ни на её языке, ни на своём родном.

– И скоро… тебя… позовут для наказания? – единственное сумел спросить он.

– Как только твоя рана заживёт на треть.

– Когда же это случится?

– Если Великий Зикомо даст зелёной жизни, то через две луны.

– А если не даст?

– Даст, раз оставил тебя в племени. Без ягод зелёной жизни раны, нанесённые на нашей земле, не заживают долго – всю жизнь.

Томас был так ошеломлён, что пропустил мимо ушей последние слова Меси. И лишь погладил её по голове. Девушка напряглась от ласки, но не отстранилась. Наоборот, выгнулась, гибкая как кошка, и лизнула ласкающую ладонь. Он ещё раз пригладил её волосы.

Зикомо дал ягод. Канули две недели. Томас, испытывая жалость, смирился с надвигающимся несчастьем, умиротворённый присутствием девушки. Он привык к ней. Но попросил не облизывать его кожу. Поход к Вратам откладывался. Не доверяя ягодам Зикомо, Томас обрабатывал рану средствами из походной аптечки. Это и было странным, что рана не затягивалась. Две недели – достаточный срок для пустячного ранения. Были и другие вопросы. Как-то Томас вспомнил о внешности. Снова не обошлось без недоразумений. Волосы не росли. Ни единого намёка на щетину. И, если это можно было обосновать ранением, то не разрядившаяся батарея загруженного ноутбука никаким объяснениям не поддавалась. Наблюдения Томас систематизировал, и в очередной отчёт профессору включил рассказ о судьбе девушки. Да и своей роли в происшедшем не стал скрывать. Чего греха таить, именно такими связями занимаются антропологи. Чтобы понять культуру чуждого народа, нужно избавиться от эгоцентризма и проанализировать ограничения, связанные с вовлечённостью человека в круговорот отношений.

Деревня суфилов вряд ли отличалась от селений других племён. Народ жил осёдло – охотой и земледелием. Чужака суфилы чурались, прикрываясь фразами: «Да», «Нет», «Не знаю», «Спроси у Зикомо». Но поначалу антропологическое исследование не предполагает затяжных бесед, ограничиваясь наблюдением за бытом, традициями, ритуалами и обрядами. Быт присутствовал, традиции тоже, но всё без заметных проявлений: ни боевых танцев, ни колдовских заклинаний, ни звуков тамтама, сзывающего духов, – ничего. И неизменно – работа, трапезы и сон до следующего утра.

Томас, отослав профессору очередной двухнедельный отчёт, собрался отдохнуть. Девушка примостилась у его ног.

– Меси, – тихо позвал он её, привычным жестом погладив по голове.

Она, казалось, того и ждала. Встрепенулась, взглянула в глаза Томасу и будто невзначай прижалась к его коленям.

– Из-за моей глупости… Меси, ты не умрёшь.

– Слова Зикомо – закон, Тамас, – грустно ответила она, произнося на свой лад его имя.

– Нет, Меси, нет, – сказал Томас, но вдруг замолчав, сменил тему, – расскажи мне Легенду, или это запрещено?