Владимир Лиштванов - Знак судьбы

В раннем детстве, Саня на день рождения деда написал свой первый и единственный стих:

Конечно, стих был далёк от совершенства, но дед и внук были очень довольны и мать – просто счастлива, глядя на них.

– Ну что, Санёк, поедешь со мной в деревню? – спросил дед.

– Поеду, – радостно ответил Саня, – а ты научишь меня водить машину?

– Конечно, – ответил дед, – ты уже вырос и можно тебя сажать за руль.

– Так поехали сейчас, скорее, – нетерпеливо стал торопить его Саня.

– Сейчас, мать тебе соберет вещи, и мы поедем.

– Есть будешь? – спросила Саню мать, выходя из своей комнаты.

– Нет, я у Дешки поем.

– Опять ты его «дешкой» зовёшь, – недовольно проворчала мать, – сколько можно тебе говорить, что б ты не звал его так.

– А что? Это сокращение, от слова «дедушка»: быстро и удобно произносится, да и Дешка не против, – не унимался сын, – правда, Дешк.

– Правда, правда, – ответил довольный дед, – давай собирайся поживее, а то, если нам ехать, то уже пора отправляться в путь.

Саня быстро собрался, мать приготовила ему вещи, он положил их в свою походную сумку, и они с дедом, в сопровождении матери, вышли на улицу.

На улице уже смеркалось, солнце только что зашло за горизонт, о чем напоминала темно – красная полоска горизонта, да розовые с багрянцем облака, проплывающие по небу.

Жара спала, но ещё было душно. Легкий ветерок трепал листву на деревьях и разгонял остаток дневного зноя.

– Ну, куда вы поедете, – недовольным голосом проговорила Наталья Петровна, – на дворе уже ночь. Идите в дом, переночуете, а завтра с утра и отправитесь в дорогу.

– Ничего, – возразил Саня, – мы быстро доберёмся.

– Да и по холодку сподручнее, – поддержал его дед.

– Ну, как знаете, – всё ещё сердясь, что её не послушали, сказала Наталья Петровна.

Дед с внуком сели в видавшую виды, уже старенькую, но ещё бодро бегающую машину, копейку, как ласково называл ей дед. Дед включил зажигание, завёл мотор, выжал сцепление, переключил скорость, и машина плавно тронулась в путь.

Наталья Петровна проводила их усталым взглядом и вошла в дом.

Подойдя к двери квартиры, Наталья Петровна услышала телефонный звонок, но пока открывала замок, пока подбежала к телефону, звонки прекратились.

Она постояла некоторое время у телефонного аппарата, но звонки не повторились.

Она огорчённо отошла от телефона и пошла на кухню.

Но через некоторое время, телефон зазвонил снова. Наталья Петровна быстро бросилась к телефону.

– Алло, – сказала она, подняв трубку.

– Здравствуй любимая, – послышался в телефонной трубке нежный голос Виктора Васильева, – где ты была? Почему не берёшь телефонную трубку?

– Сына с отцом провожала в дорогу, – ответила Наталья Петровна и её сердце, радостно забилось.

– Куда ж они направились?

– Отец забрал Саню в деревню.

– Надолго?

– Не знаю, на пару недель, пока не надоест Саньке в деревне.

– Так, ты что, дома одна осталась?

– Одна, если хочешь, приходи.

– Непременно, через час, я буду у тебя, – ответил Виктор Васильев и повесил телефонную трубку.

У Натальи Петровны беспокойно сжалось сердце.

Наконец встретила мужчину своей мечты: Виктор Васильев подходил по всем параметрам требований.

Он был нежным, внимательным, обходительным, в меру красив, а в постели был страстным и пылким любовником, о котором можно было лишь мечтать, имел деньги, не был жадиной, но и не был мотом.

Частенько, лёжа в его квартире, в постели, в объятьях, закрыв глаза, Наталья Петровна не могла поверить, что всё это происходит с ней, что это не сон, удивляясь; за что привалило такое счастье.

Она боялась, что вот сейчас проснётся, откроет глаза и всё улетучится, всё пропадет как легкое виденье.

Она тревожно открывала глаза, но ничто не исчезало, ничто не пропадало, и ничего, никуда не девалось. Васильев был рядом: мил, ласков, обходителен и предупредителен; как всегда.

Единственное, что омрачало полное счастье Натальи Петровы, так это, то, что сын, её кровинушка, был категорически против встреч с Васильевым.

Саня наотрез отказывался слышать имя Васильева, сына приводило в бешенство, когда она встречалась с Васильевым, его коробило, что Васильев прикасался к ней, делал подарки, оказывал какие – нибудь знаки внимания.