Владимир Дулга - Чадан. 486-й мотострелковый полк

Но в небе медленно парили лишь большие, хищные птицы, внимательно высматривая что-то на земле. На вершинах ближних холмов, как столбики неподвижно стояли любопытные суслики. С приближением автобуса, они суетливо и молниеносно исчезали под землёй. Или суматошно мчались к своим норкам, поднимая облачка пыли.

Наконец далеко впереди, показались какие-то строения.

– Шагонар! – объявил сидящий за рулём, – готовимся к выходу!

По единственной пыльной улице, машина проехала к центру посёлка. На маленькой площади, у здания с вывеской «Автовокзал» автобус остановился. Часть пассажиров вышла, новых, судя по всему, не было. Водители удалились в здание вокзала. Не опасаясь, что их места будут заняты, молодожёны вышли, на пышущую жаром, улицу. На противоположной стороне площади высился магазин, рядом почта и сберегательная касса. Внушительно смотрелось здание военкомата и милиции. Судя по выцветшим флагам, которые были вывещаны неизвестно к какому празднику, в соседней двухэтажке размешалась администрация.

Не успели пассажиры осмотреть все достопримечательности, как автобус засигналил, приглашая продолжить путешествие. Немногочисленная публика заняла свои места. Водители сменились. Плавно покачиваясь на ухабистой дороге, машина тронулась. Проезжая вдоль глухого, высоченного забора, с колючей проволокой наверху, из-за которого виднелись жёлтые здания с решётками на окнах, и качающие пыльными кронами чахлые тополя, полный водитель, сидящий на откидном сидении, пояснил:

– Республиканская психушка!

– То есть? – не понял Симонов.

– Психиатрическая больница.

– Что же тогда не в столице, в Кызыле, если Республиканская?

– Наверное, тут безопаснее, бежать некуда! – засмеялся водитель.

Симонов с некоторым опасением посмотрел на неприступные стены. Водитель опять засмеялся:

– Говорят, что сейчас, буйных тут немного! В основном, алкоголиков лечат. А пьёт местный народ много. Женщины быстро спиваются. Сколько раз видел, – скачет на коне в своём малахае, а сама, еле в седле держится! Но бутылку из рук не выпускает!

Снова потянулась бесконечная дорога, унылая природа за окнами автобуса, жаркое, палящее солнце в высоком белёсом небе.

– Никогда не думала, что есть такие глухие места, – повернувшись к Володе, тихонько сказала Лариса. – У нас дома глухомань – это места в глубине тайги. Где непролазные заросли, мрачные сопки, тревожные лиственничные леса, не тронутая тайга. Но всё равно, природа, наполненная жизнью. Птичка зачирикает на разлапистой сосне, белка пробежит по стволу кедра, зверушка запищит в глубине леса. Зелень, цветочки-былиночки, ягоды, грибы, шишки, наконец! Студёный ручеёк, почти, в каждом распадке. Там как-то можно жить, в крайнем случае, выжить! – Лора кивнула в окно. – А здесь, песок, да камень! Ни веточки, ни кустика. Одни суслики, да злые птицы в небе. И вся жизнь! Не пойму, что заставляет людей жить тут добровольно? Я понимаю, по необходимости, по службе, как мы! А так – по собственному желанию, никогда бы не согласилась!

– Люди здесь родились и выросли. Тут их дом – как сейчас говорят, малая родина, – предположил Володя. – В этой природе и образе жизни, они находят свою прелесть – просто мы её ещё не видим. Не думаю, что и наша с тобой родина нравится буквально всем. Есть городские жители, которым наши прелести, вряд ли нравятся, они им в тягость.

Поодаль от дороги возникло какое-то круглое строение, отдалённо напоминающее чум, или ярангу. Возле маленького, дымящегося костерка, колдовала над котелком пожилая женщина. Две девчушки в национальных одеждах сидели на корточках подле неё. Чумазый пацан катил палочкой обод от велосипедного колеса, изображая машину. В стороне, нагнув головы, медленно двигалось небольшое стадо баранов, паслась лошадь. На бугре стояла пара незнакомых, рогатых животных, с длинной шерстью на мощных туловищах, мрачно взиравших на проносившийся автобус.

– Какие страшные, угрюмые быки! Того и гляди, бросятся вслед, догонят автобус и перевернут его! – нарушила молчание Лариса.

– Похожи на яков, или бизонов, такие же здоровые и шерстистые. А ты, говорила, что тут жизни нет! – пошутил Володя.

– Это овцебыки, – пояснил худой водитель, – местные называет их «сарлыками».

– Вот видите, – пробасил лысый, – живут люди, хозяйство ведут, детей растят, как кругом на земле! Просто, им тут тяжелее, чем в городе. Но, пересели их в город, из этой бытовой неустроенности и дикости, тут же, рядом с домом, поставят свою юрту и будут в ней жить!