Дмитрий Луговой - Найти принцессу

Собравшись с силами, девушка согнула ноги и ударила противника коленями в спину. Неожидавший сопротивления Дарон перелетел через ее голову и приземлился возле груды ее булыжников.

– Ты пожалеешь о том, что появилась на свет! – прорычал поверфул и схватил самый большой камень.

– Дарон, ты что делаешь?! – раздались крики приближающихся к ним сородичей. – Успокойся, Дарон!

Но он их не слышал. Размахнувшись и придав булыжнику огромное ускорение, он метнул его в сторону Игнады. Девушка отпрыгнула в сторону и, приземлившись на плечо, ощутила вибрацию пола. Оглянувшись, она увидела камень, наполовину вошедший в бетон, и бегущие от него в разные стороны трещины.

Толпа, рвавшаяся разнимать дерущихся, замерла, не смея пошевелиться. Но Дарон не обратил на это внимание. Он схватил очередной булыжник и метнул его в лежащую на полу Игнаду. Времени на то, чтобы убежать или отползти, у девушки не было. Оставалось только одно.

Выбросив вверх ногу, Игнада ударила ею по камню. Острая боль пронзила все тело поверфулши, и она не смогла сдержать крика. На глаза навернулись слезы, едва она посмотрела на ступню. Если в нормальном положении кончики пальцев всегда составляли с голенью угол, то теперь они вытянулись в прямую линию.

– Игнада! Игнада, ты в порядке? – подскочила к девушке ее лучшая подруга Гуанара.

– Не знаю! – слабым голосом ответила Игнада.

Чуть в стороне от них послышались возбужденные голоса и нервный шепоток. Острая боль, до сих пор застилавшая девушке глаза, мешала ей увидеть, что же там происходит. Но она явственно различила шум приближающихся шагов.

– Ингрид! – позвал ее знакомый голос.

Девушка сфокусировала зрение на говорившем. Это был ее старший брат, Реван. Его круглое лицо выражало одновременно огорчение и беспокойство.

– Что случилось? – не сводя с брата глаз, спросила Игнада.

– Я знаю, ты этого не хотела, – Реван положил руку ей на плечо. – Но.., – он запнулся, оглянулся назад и продолжил, – Дарон погиб.

– Что? – Игнада резко выпрямилась. – Не может быть!

Она же этого не хотела! Да, она врезала ему по челюсти и отбила булыжник в его сторону, но от этого не умирают!

– Что ты делаешь, Игнада? – воскликнул Реван. – Тебе нельзя вставать!

Стряхнув с себя руки друзей и брата, девушка, неловко приволакивая ногу, поплелась к толпе, окружавшей место, на котором минутами ранее стоял Дагон. При виде пострадавшей Игнады все расступались. Очень скоро она увидела тело своего соперника, безвольно распластавшееся по полу.

Отбитый ею булыжник попал точно в голову Дагону и просто расплющил ее.

Киберджек Двадцать Первый шел вдоль длинных рядов стеллажей, полки которых были уставлены коробками с носителями различного рода информации. Его сородичи называли это место просто – Склад, хотя для других рас это была библиотека, хранившая знания практически о любом предмете, явлении или событии.

Многое из этого хранилось и в памяти Двадцать Первого, но он не уставал пополнять запас своих знаний. Каждый час на Склад передавалась очередная кассета с описанием чего-то нового или дополняющая собой уже имеющиеся носители.

Обычно Двадцать Первый долго бродил по этим бесчисленным неосвещенным коридорам, выбирая тематику по своему вкусу. Полная темнота, окружавшая его, отнюдь не мешала кибернетику: его глаза прекрасно справлялись и с функциями фонариков. Выбрав какую-нибудь запись, он переходил в Центр записи.

Там он бережно раздвигал пластины, закрывавшие его наполовину электронный мозг и по совместительству служившие затылком. Затем биометаллизированная масса выдвигалась наружу, и из нее, словно змея, выползал длинный черный кабель. Двадцать Первый присоединял его разъем к проигрывателю для кассет, в который и загружал выбранный носитель.

Именно таким способом кибернетики и переписывали хранящиеся на складе данные в свой мозг. Правда, лишь немногие представители их расы совершали сей акт, движимые любопытством и тягой к новому, как Двадцать Первый. Как правило, такое происходило лишь при смене устаревшего тела на более современное или по производственной необходимости.

Но сегодня и сам Двадцать Первый пришел в Склад не по собственному желанию. Официально, конечно, решение еще не объявлено, но он-то знал, что на поиски флоранской принцессы Наоми отправят именно его.

Когда он вспомнил, что Сеть решила до последнего момента не оглашать свой вердикт, его биологическая сущность расхохоталась. Неужели его соплеменники забыли, что именно он, Двадцать Первый, представлял наилучший симбиоз органики и металла?