Алексей Яговкин - Могучий Мум

– А колдун не велел!

– Не ссорьтесь, – остановил их Мум. – Нельзя, так нельзя, не рассказывайте.

– Вечер скоро, – заметил Токеро. – Вам уже возвращаться наверное пора. Дальше мы не заблудимся.

Табун лошадей изрядно потоптал траву на своём пути, и ошибиться с дорогой было бы трудно. Мальчишки махнули друзьям рукой и резво побежали обратно, в свою деревню. А эльф и карлик продолжили путь, надеясь догнать табун до ночи.

На следующий день они ехали каждый на своей лошади рядом с Хинитаром и беседовали. Он действительно оказался добрым пареньком и разрешил друзьям поехать вместе с табуном. Это было странно, но Хинитара здесь слушались, хоть и было ему едва ли больше четырнадцати лет. Он же, как будто привык к этому, и вёл себя властно и уверенно.

– Похоже, ты тут в чести, – заметил Мум.

– Устал я от этого, – скривился в ответ Хинитар. – Я ведь, когда умер, кем-то вроде старосты в Арвате был. Не самым старым, конечно, но всё-таки. Вот и теперь, чуть только повзрослел, на меня все прежние дела норовят свалить.

– Когда умер? – переспросил Токеро. – Это ты насчёт Живильной пещеры что ли?

– А вы откуда про неё знаете? Вроде, колдун говорил, что будут в тайне её держать.

– Сам только что сказал, что умер. А ещё мы в одной деревне деда встречали, который тебя в молодости помнит.

– В той ещё молодости? Здорово!

– Я не знаю, в которой молодости, – эльф пожал плечами. – Сам бы лучше и рассказал, что там с пещерой этой.

– Ну, чур, только не болтайте – колдуны это всё просили в секрете беречь. В общем, под Эмон-Феа есть пещера. Мы её зовём Живильной, а колдуны – пещерой Воплощения. От нашей деревни к пещере ведёт тропка, старая, исхоженная вся. Люди там с давних пор живут, все ближние ходы все уже изучили. Но дальше, в глубину ведёт ход, хороший такой, прямой, но очень длинный. Ползти по нему несколько дней и всё в темноте, потому что приходится в озеро подныривать, и огонь сквозь него никак не протащить. И от этого, стало быть, в тот ход далеко не суются, а те, кто всё же полез туда, без следа пропадают. Но замечено, что если кто в том ходе пропадёт, то следующим ребёнком в своей же семье и родится. То есть, и в детстве такой же будет, и взрослый один в один вырастет: и лицом, и повадкой, а иногда и помнить будет что-нибудь из той жизни.

– Значит, ты умер в той пещере?

– А потом у своего же сына и родился. Вот ведь вышло чудно да, что я сам же свой дед! У нас бывает, что старики, если ходить ещё могут, до этой пещеры добираются и в тот ход лезут. Но я не такой, я туда ещё не слишком старым пошёл, хотел в горшке огонь протащить, да и глянуть всё же, что там, да как. И ведь протащил же! Но обратно хода уже не нашёл, так там и помер. Зато крепко с той жизни я эту пещеру запомнил – огромная она, несколько дней, поди, по ней лазал, когда обратный путь искал. Я никому не говорил, но собираюсь ещё раз туда попасть.

– А снова умереть не боишься? – зачарованно спросил Токеро.

– Ничего теперь не боюсь! Тянет меня туда, каждую ночь мне эта пещера снится. Я уж решил, как с выпаса вернёмся, так сразу пойду.

Мум быстро огляделся – кто-то из ближайших табунщиков мог их услышать – и тихо спросил:

– А нас возьмёшь с собой?

– Эк вы! – Хинитар усмехнулся и поглядел сначала на Мума, а потом на Токеро.

Эльф кивнул.

– Вы что, совсем не боитесь? – не поверил юный староста. – Вот совсем-совсем? Никто ведь живым не выходил оттуда, так что если передумаете, я в обиде не буду.

Мум и Токеро переглянулись. Разумеется, Мум желал не такого бессмертия, ради которого пришлось бы умирать и рождаться снова, но где, как не в этой пещере могла скрываться тайна подлинной вечной жизни?

Хинитар умчался исполнять обременительные обязанности старосты, а Мум с Токеро задремали в сёдлах – ночью они почти не спали, догоняя пастухов. Табун меж тем медленно двигался на запад. Хинитар сказал, что на дальних пастбищах лошади будут до середины лета, и лишь потом табун повернут обратно, чтобы вернуться в Арват к сбору урожая.

От таких новостей Токеро заметно приуныл.

– Скорее бы пойти в пещеру, – протянул он, когда друзья вместе с Хинитаром втроём сидели вечером у костра.

– Ага, мне тоже не терпится, – поддержал юный староста.

Мум промолчал и только тоскливо огляделся. Напуганный рассказами Арлекина о приближающейся старости, он теперь не мог позволить себе такой неспешной жизни.

– Я с тех пор, как мы львов победили, ни одного подвига не совершил! – продолжал жаловаться эльф. – А от этой степи тоска одна! Никогда так скучно не было, Хини…