Владимир Дулга - Хубара. Сирийский дневник. Ливанская война

Незаметно закончилось лето, промелькнула слякотная, скучная, дождливая осень. Прошелестела белыми метелями и сибирскими морозами, лютая зима. Вновь, стало пригревать солнышко, приближался очередной выпуск курсантов. За это время, много изменений, произошло в природе, не меньше их было и в жизни людей: Принял командование войсками Ленинградского военного округа генерал-полковник Снетков, вместо него, прибыл бывший командующий танковой армией генерал-лейтенант Бобов. Уехал советником в какую-то африканскую страну генерал-майор Сударев, и теперь дивизией командовал спокойный, и рассудительный генерал Суменков. Перед Новым годом оправился в Чехословакию Саша Икимов, вместо него, по прямой замене прибыл новый командир полка кадра. Лишь ничего не изменилось в жизни Симонова, человек, которого он должен был заменить, по-прежнему, командовал полком. И о прежних планах выдвижения на время забыли.

Но, в один из весенних дней его, вновь, вызвали на Военный совет, на этот раз, Симонову выпало предстать перед светлыми очами нового командующего. Вечерним поездом, он выехал в Новосибирск. Утром, прямо с поезда, он прибыл в штаб округа.

Очередное заседание Военного совета происходило в том же зале. На этот раз, в коридоре толпились, тихонько переговариваясь, многочисленные, взволнованные претенденты на вышестоящие должности. Какой-то полный, вспотевший от волнения майор, то и дело, утираясь громадным платком, вполголоса рассказывал подполковнику с академическим значком, «придворные» тайны. Что новый командующий якобы является зятем самому начальнику главного управления кадров Вооруженных сил. Имея такую поддержку, командующий намеревается полностью обновить руководство полкового и дивизионного звена, для наведения должного порядка в войсках округа. Заметив, что Симонов невольно прислушивается к их разговору, собеседники замолчали и отошли к окну. Дальнейшие события, к сожалению, подтвердили многое из сказанного говорливым майором.

Когда наконец, подошла очередь, и Симонова пригласили в знакомый зал. Он увидел, сидящего в центре стола, и внимательно разглядывающего его, подтянутого, худощавого, с ёжиком рыжеватых волос генерал-лейтенанта, с волевым лицом, и слегка брезгливым выражением, в уголках тонких губах. Симонов встречался с ним и раньше, в Германии, когда тот, объезжал войска, принимая должность командующего танковой армии. Встреча была запоминающейся но, не из приятных. Буквально за месяц – полтора до отъезда Симонова в академию, командир полка должен был проводить тактические учения с его батальоном. Рядовые учения, без боевой стрельбы, и каких-то ни было выкрутасов. Но как на грех, ввиду нестыковки в планах боевой подготовки полков, все танки учебной группы и повышенного расхода находились на подводном вождении. И батальон вывели в запасный район пешком, где начальник штаба полка, как руководитель, вяло изображал с ним какие-то занятия. Туда неожиданно и нагрянул новый командарм, привезённый командиром полка. Бросившихся к нему с докладами командиров, Бобов резко осадил:

– Ты, кто? – обратился он к Симонову.

– Командир батальона, товарищ командующий!

– Марш, отсюда!

Симонов скрылся с глаз долой, а командующий долго отчитывал, стоящих перед ним, как провинившиеся школьники, командира полка и начальника штаба. Сейчас Симонов стоял перед членами Военного совета. Пока генерал Цветков, по знакомому сценарию, оглашал послужной список претендента, Симонов оглядел собравшихся. Кроме нового командующего, все остальные члены Военного совета были прежними, добавился лишь сидящий, как глыба, генерал-лейтенант Бронский. Наконец, Цветков закончил чтение, и положил личное дело перед командующим. Прижав ладонью тоненькую папку, помолчав, генерал-лейтенант неожиданно спросил:

– В какой должности служили в такой-то танковой армии?

– Командиром танкового батальона такого-то полка, такой-то дивизии, товарищ командующий, – ответил Симонов.

– Как же, вы, технику в дивизии смогли до такого состояния довести? – вновь строго спросил командующий.

Не до конца поняв смысл вопроса и его отношение к теперешней службе, Симонов, тем не менее ответил:

– Когда в семьдесят седьмом году, я уезжал в академию, техника была в нормальном состоянии, товарищ командующий.

По-видимому, для себя всё уже решив, желая сменить тему разговора, Бобов коротко бросил: