Наконец, появился советский переводчик, молодой человек, с восточными чертами лица, одетый в лёгкую, светло-зелёную, с открытым воротом форму. Быстро собрав паспорта приехавших, он проводил группу в соседний зал. Там, за полукруглыми, громадными столами, два потных, усатых дядьки, со свирепыми выражениями лиц, «шерстили» вещи приезжих. Нет, не осматривали, а именно «шерстили», и Шереметьевским таможенникам было до них далеко. Бесцеремонно открывая чемоданы, они валом высыпали содержимое на стол, затем, что-то из имущества летело за прилавок – это были лишние вещи. Оставшееся, испуганные пассажиры, кучей заталкивали в растерзанные чемоданы, добрым словом вспоминали аллаха, и безропотно удалялись к выходу, волоча по полу помятые баулы. Симонов представил, как сейчас посыпятся на стол, из его спортивной сумки брюки и бельё, две булки черного хлеба, три бутылки водки, купленные после пересечения границы, в русском буфете, на оставшиеся советские деньги, сигареты, и всё остальное, чудом пропущенное таможенной службой аэропорта «Шереметьево». Стоящий сзади, за спиной Симонова, тот самый, молодой парень, у которого хотела вырвать пакет шустрая девочка, увидев, творящийся разгул, задумчиво произнёс:
– А у меня, там, шмат сала заныкан, вот будет смеха, когда его найдут. Дело в том, что сало в арабские страны к ввозу категорически запрещено, и нарушение этого правила, влечёт большие неприятности. К группе присоединилось несколько русских женщин, по-видимому, возвращающихся из отпуска, и знающих эту процедуру. Но страхи были напрасны, всё обошлось. Во главе с переводчиком, они стороной обошли яростных таможенников, и вышли на улицу, под жаркое солнце.
На улице прилетевших ждал, видавший виды, судя по боевым шрамам на боках, обшарпанный, советский автобус ПАЗ. За рулем сидел пожилой араб, с приветливым лицом. Все уместились на продавленных сидениях, и автобус, отчаянно гремя внутренностями, тронулся. Проезжая мимо какой-то грандиозной стройки, за высоким забором, переводчик, сидящий впереди, как опытный гид, пояснил – строящийся аэропорт, в отпуск полетите уже, отсюда.
Вся остальная поездка, напоминала широко практикуемые на западе, гонки без правил. Несмотря на то, что дорога в эти утренние часы была ещё довольно свободной, все участники движения, судя по всему, старались прийти к финишу первыми. Постоянно обгоняя друг друга, мгновенно перестраиваясь, виляя и отчаянно сигналя, они неудержимо мчались вперёд. Несколько раз Симонову казалось, что они попали в крупную аварию, он судорожно хватался за сидения и закрывал глаза. Но всё, чудесным образом, обходилось. Неизвестно, куда мчавшаяся, наперерез машина, необъяснимым образом, проскальзывала перед самым носом автобуса, и летела дальше. Вскоре они въехали в город, точнее сказать – ворвались, распихивая боками конкурентов, и радостно сигналя. И без того сложное движение, стало, воистину, не контролируемым ни логикой, не правилами. По нешироким улицам, в плотном потоке, неслись автомобили, мотали в разные стороны прицепами колёсные трактора, мулы и ослики с тележками на огромных колёсах, отважно перебегали дорогу перед самым носом автомобилей. Все кричали, сигналили и трубили в какие-то дудки, с резиновыми грушами, приделанные к повозкам. Кое-где, как представители иной цивилизации, на оживлённых перекрёстках, попадались светофоры, но на их сигналы просто никто не обращал внимания. Они жили своей, собственной, светофорной жизнью, включались и выключались в нужное время, но никому не мешали.
Симонов с интересом смотрел по сторонам. Дома были, в основном, серые, с пыльными, грязными окнами, подслеповато глядящие на неубранные улицы. Ближе к центру города, стали появляться крепкие особняки, скрытые от посторонних глаз за высокими заборами, кое-где мелькала зелень каких-то растений. Фонтаны, с низбегающими струями, украшали круглые площади, окружённые современными многоэтажными домами. Никуда не торопящиеся люди, в длинных белых одеждах, важно прогуливались вдоль витрин многочисленных лавок. Диковинные пальмы, с мохнатыми, коричневыми стволами и длинными листьями, выстроились вдоль дороги.
Автобус подкатил к многоэтажному, сверкающему тонированными стёклами, зданию, с синим фасадом. За ажурным, металлическим забором, виднелись зелёные лужайки газонов, пальмы и бассейн с голубоватой водой. Перед закрытыми, массивными воротами прохаживался арабский часовой, в песочной форме, белом ремне, красном берете с автоматом, опущенным стволом вниз. Приехавших встречала группа людей, как Володя позже понял, те, кого они должны были менять. После недолгих расспросов и знакомств, приехавшие и встречавшие разошлись, подхватив свои вещи. Возле автобуса остался Симонов и молодой человек, не пожелавший расстаться в аэропорту со своим пакетом. Подошедший переводчик, грустно объяснил – так как за ними никто не прибыл, а в пятницу по арабским законам, все отдыхают, кроме оперативных дежурных. Он вынужден будет отвезти их в гостиницу «Рамита», если за ними всё же кто-нибудь явится, встречающих, направят туда.
Читать дальше