Марат Каби - Код спасителя. Начало

Он отправил первую главу в несколько редакций, поддавшись уговорам Аделины, когда денег совсем не хватало, а издание книги давало сумрачную надежду на какой-то гонорар и на возможность будущих публикаций. Странно, но в минуты отчаяния он сильнее ощущал чье-то присутствие, чье-то пристальное внимание к своей жизни. Более того, в самые страшные минуты, Мартин ощущал чье-то вмешательство, будто уверенный и ровный голос нашептывал ему: «Не бойся, сейчас ты сделаешь так, и тебе обязательно станет лучше. Потом. А сейчас – терпи. Все будет хорошо…» Он чувствовал себя под чьей-то невидимой защитой. Почти всегда. Единственный страшный момент в своей жизни он помнил, как гудящую пустоту. Никого не было рядом, когда внезапно умер отец…

* * *

Рано или поздно сопереживание переходит в действие. Так и произошло: из оператора MG76 он стал нарушителем распоряжений и врагом Системы. Теперь его искали как Отступника, обладающего огромным количеством информации, сохранившим, помимо прочего, тайные коды. Код альтернативной реальности помог скрыться: на этом острове в закатном океане Отступник захотел оказаться сам, здесь он рассчитывал провести десятилетия в ожидании новой возможности вмешательства. Мерность раскачивающегося океана успокаивала Отступника, бесконечный закат не надоедал. Его тонкие губы тронула улыбка – заученная за годы наблюдения за людьми эмоция.

Отступник понимал, что для всего зла, готового обрушиться на человечество, существовал противовес: беспримесное добро. Код Князь Тьмы был сохранен на одном сервере с Кодом Спасителя. Оба эти кода моли быть запущены в любой момент, их запуск повлечет за собой необратимые изменения в человеческой системе. Но пока они оба были сохранны, и контроль над ними был не только в руках Системы наблюдателей.

Отступник стоял на берегу, подставив разлетающимся брызгам свое красивое, слишком правильное, чтобы быть человеческим, лицо. В его правом глазу с бешеной скоростью мелькали цифры, постепенно составляя многозначное число.

Код Князя Тьмы. Перед глазами Отступника снова возникли события прошлого. Программа разрушения «Князь Тьмы» готовилась к своему воплощению в реальности, как и программа «Ад». Поначалу трудно различать, что происходит вокруг: такая темнота сковала мир, будто черная воронка закрутила все светлое, что было на Земле. Каменные стены этого храма украшают только факелы, да сохранившаяся витражная мозаика готических островерхих окон. Пространство огромно, но невозможно ступить и шагу: плечом к плечу, прижавшись друг к другу, стоят в ожидании хозяина Воины Тьмы.

Факелы освещают их лица, танцующее пламя выхватывает из темноты то изуродованный шрамом глаз, то искривленный в жестокой усмешке рот, то руки, сжимающие оружие… Армия Тьмы стала одним целым, в замкнутом пространстве она представляет собой единый организм, дышащий, смеющийся, жаждущий есть, пить или убивать – все желания теперь общие, каждое действие повторено тысячу раз. Их дыхание слажено, и кажется, что сама комната вздымается и опускается, вместе с ребрами воинов. Они в нетерпении, они ждали так долго, их руки непроизвольно сжимают оружие крепче, безобразные лица кривятся, будто от боли, – ожидание невыносимо.

Внезапно все озаряется красным пламенем, в каждом расширившемся зрачке начинает плясать огонек. Никто не смеет даже шевельнуться, пламя обжигает лица, и дрожь заражает толпу. Перед трясущимися подданными восстает Князь Тьмы. Он огромен, его лицо исполнено ненависти, красивые человеческие черты лица искажены: кривые клыки торчат изо рта, в глазах – зияющая пустота, способная затянуть внутрь, выпить все живое. Изогнутые рога венчают его голову вместо короны, на них – брызги крови. Его голос похож на рычание животного, и вместе с первым выкриком Князь поднимает вверх свой меч. Массивную рукоятку сжимают длинные когтистые пальцы, в широком клинке отражаются языки пламени, в желобе, проделанном в середине клинка, запеклась кровь.

– Это мой мир! – стены содрогаются, как от раската грома – Этот мир принадлежит мне!!!

Ответный клич толпы сливается в общий рев, воины воздевают оружие, они трясутся как в лихорадке, кто-то обессилено опускается на колени, и толпа следует его примеру. Кажется, будто по огромному залу прошла волна: люди падают как подкошенные, упираясь лбом в пол, они готовы мычать и раскачиваться, они готовы реветь, как дикие звери, они не умеют иначе проявить свое поклонение вне смертельной битвы, и они жаждут ее, они жаждут крови, как простой человек жаждал бы воды. Экстатический выкрик поднимается к потолку, его тут же подхватывает многоголосье войска: