Array Катори Киса - Абсолют

Но сам Ивар осторожничать не хотел. Как утопающий нуждается в глотке воздуха, так и Ивар нуждался сейчас в ощущении заполненности, в том удивительном чувстве принадлежности, когда член Скорпиуса окажется глубоко внутри. Отчаянно желая слиться с ним в одно целое, он крепко обхватил Скорпиуса ногами и, стиснув зубы — видимо, по привычке или просто на случай неприятных ощущений, — буквально вдавил в себя, скрестив лодыжки за его спиной.

— Воот… так-то лучше, — прошептал дрогнувшими губами, тут же сумев расслабиться, к собственному удивлению. И громко охнул, когда Скорпиус, устраиваясь поудобнее надавил внутри будто на все чувствительные точки одновременно, меняя угол. — Сможешь меня трахнуть так, чтобы я не кончил быстро? — выдохнул Ивар и, скользнув рукой к собственному члену, пережал его пальцами у самого основания.

Скорпиус кивнул, потянувшись за отложенной было палочкой.

— Убери руку, — попросил он и наложил довольно длинное витиеватое заклятие.

— О-о! — выдохнул Ивар, когда член сдавило со всех сторон, а больше всего — у основания, почти причиняя боль. — Офигеть!

— Сниму, когда сам попросишь, — шепнул Скорпиус и мощно толкнулся бедрами.

И уже с первым глубоким толчком Ивар оценил малфоевские чары по достоинству. И даже появившаяся легкая боль в члене не могла изменить его мнения. Подобные ощущения Ивар переживал впервые: от невообразимо приятной пульсации в заднице до скручивающего, давящего напряжения в паху. И, наверное, этот контраст и лишал его сейчас рассудка, выжав воздух из легких и сотрясая тело крупной конвульсивной дрожью.

Разжав колени и выпустив Скорпиуса, Ивар уперся пятками в матрас и выгнулся навстречу новому толчку, заставив себя глубоко вздохнуть. И сделал он это очень вовремя — ощущения усилились в разы. Не сдержавшись, Ивар закричал в голос. Вскоре во рту очень некстати пересохло, и ставшая вязкой слюна уже не могла помочь утолить жажду. Но на такую мелочь Ивар и внимания не обратил — мучившая его сейчас жажда была иной.

— Моя самая сладкая в жизни боль, — рвано выдохнул он, облизнув пересохшие губы. Выступившая на виске капля пота скатилась по его щеке, а на глазах проступили невольные слезы. — Я становлюсь мазохистом — заключил он. — И, черт возьми, мне это по душе, — улыбнулся Ивар и глотнул ртом воздух.

К сожалению, его слова принесли совершенно обратный эффект — Скорпиус замер и приподнялся на руках.

— Тебе больно? — спросил он озабоченно. — Ослабить?

— Ни в коем случае! — искренне испугался Ивар. — Двигайся, пожалуйста… — попросил он жалобно. — Я хочу до самых гланд и до потери сознания!

Улыбнувшись, Скорпиус его поцеловал и начал медленно, с явным удовольствием двигаться.

— Тогда терпи, — шепнул он ему в губы. — Сейчас я буду удовлетворять самые низменные свои желания за твой счет.

— Только не останавливайся, — Ивар зажмурился, отчего из уголков его глаз потекли слезы. — Даже если буду умолять, все равно меня не слушай, — он притянул Скорпиуса к себе и жадно поцеловал в горячие губы.

Низменные порывы Скорпиуса оказались столь прекрасны, что Ивар сначала потерял счет времени, а потом и вовсе позабыл обо всем на свете, кроме распирающего его изнутри члена. Очень скоро собственный член сдавило настолько, что он онемел, теряя чувствительность и напоминая о себе лишь редкими щекочущими покалываниями. Зато чувствительность в заднице возросла в сотни раз. Никогда прежде Ивар еще не чувствовал член Скорпиуса вот так — вплоть до изгибов каждой вспухшей венки. И ощущение это хотелось только усилить.

Что Ивар и сделал — сосредоточившись на этом своем желании, он заглянул Скорпиусу в глаза и сжал внутренние мышцы, плотно обхватывая скользящий по стенкам член.

Наградой ему был длинный стон, а наказанием — резкий мощный толчок, по ощущениям, едва не разорвавший его пополам.

— Боже! — вскрикнул Ивар и был вынужден вцепиться зубами в руку, потому что одним толчком Скорпиус не ограничился. Теперь он вбивался в него хлестко, с оттяжкой, хрипло постанывая и изредка целуя Ивара то в висок, то в щеку, то в губы. Ивара же разрывало на части — от слепящего острого наслаждения, щемящей нежности, беспомощности и любви. Невольные слёзы уже ручьями катились из глаз, голос охрип, а яйца ломило, когда Скорпиус шепнул:

— Не могу больше, — и снял заклинание.

Ивар взвыл, выгнулся дугой, а затем прижал колени к себе, широко разведя ноги в стороны и открываясь для Скорпиуса максимально широко. Наслаждение, так долго копившееся за яйцами, слепящей вспышкой прошлось по телу и устремилось в освобождённый от заклинания член, отчаянно ища выход. Ивар замер, широко распахнул глаза и закинул голову назад, скривив рот в сладостных муках.