Сергей Аксу - Щенки и псы войны

Потом показали Ястребова, который, хмуря лоб, рассказывал об успехах ОГВ.

Неожиданно раздался телефонный звонок. Лена подбежала и в волнении подняла трубку. Звонила подруга, Сафронова Людмила, жена комбата.

– Леночка, милая! Здравствуй! Как у тебя дела? Как детишки? У меня хорошая новость, дорогушка! Только что звонил Максим. Говорит, что у них все хорошо, спокойно. Так что не волнуйся! Ты, кстати, смотрела сегодня программу «Время»?

– Да, только что! Ястребов говорит, что контртеррористическая операция уже практически завершена. Боевиков жалкая горстка осталась. Но я все равно страшно переживаю.

– Макс такой веселый! Все шутит, ты же его знаешь! Привет передает от твоего Миши! Так что не волнуйся, голубушка!

После телефонного разговора Лена прошла в детскую. Поправила одеяло у Сережки, поцеловала спящую Натальюшку в макушку. Подошла к окну. За окном горели уличные фонари, медленно падал пушистый снег.

Вчера она была в церкви. Огоньки горящих свечей сквозь навернувшиеся на глаза слезы казались светлыми расплывчатыми пятнами. Через витражи окон косо падали длинные узкие лучи света, которые словно живые играли в полумраке храма. Среди молящихся было немало молодых лиц. Вот тонкая женская рука поставила потрескивающую горящую свечку. Лена узнала впереди стоящую молодую женщину, это была несчастная Таня Бутакова, муж которой пропал в Чечне без вести. Чуть дальше, с другой стороны – две женщины в трауре. Рядом с ними боевые друзья убитого. Звучали слова молитвы по погибшим воинам:

– Молим Тя, Преблагий Господи, помяни во Царствии Твоем православных воинов, на брани убиенных, и приими их в небесный чертог Твой, яко мучеников изъязвленных, обагренных своею кровию, яко пострадавших за Святую Церковь Твою и за Отечество, еже благословил еси, яко достояние Свое…

Утром Шилова вызвали к «батяне». У командирской палатки стоял незнакомый обшарпанный «уазик» без левой фары и помятой крышей, изрядно помеченный пулями, рядом с ним курили капитан Карасик и четверо рослых молодых чеченцев, увешанных оружием. Ротный с недобрым предчувствием нырнул в палатку. Кроме полковника Кучеренко там находились майор Сафронов, капитан Дудаков и какие-то, судя по поведению «бати», важные чеченцы.

– Шилов, знакомься! Командир спецназа Рустам Исмаилов! Его правая рука – майор Лечи Нурмухаммедов.

Гости поднялись из-за стола и крепко пожали капитану руку. Шилов почувствовал в своей ладони узкую сильную ладонь. У командира спецназовцев на кисти не было двух пальцев. Он был среднего роста, в крепко сбитом теле чувствовалась какая-то несгибаемая сила. Взгляд был прожигающий, лицо рассекал уродливый шрам. У его бородатого помощника, в отличие от шефа, было открытое молодое лицо со смеющимися карими глазами.

– Рустам со своими ребятами будет выдавливать, – полковник ткнул красным карандашом в карту, – этих тварей из ущелья, вот отсюда. Видишь? Лучше места не придумать. Наша же задача, встретить их здесь, на выходе к селу, у излучины реки.

После чая чеченцы попрощались и уехали.

– Прямо головорезы какие-то с большой дороги! Настоящие абреки! Где ты их откопал, Владимир Захарович? – полюбопытствовал капитан Дудаков, прихлебывая из кружки.

– Из штаба привез. Казанец рекомендовал. Отличные, кстати, парни! А главное, надежные! У них счеты с масхадовцами! Большая кровь между ними! – Кучеренко, аккуратно сложив карту, засунул ее в планшетку. – Этот Рустам очень крутой парень, огонь и воду прошел. Еще в Афгане воевал вместе с Русланом Аушевым. Потом в оппозиции к Джохару состоял. Участвовал в штурме президентского дворца в Грозном. В каких только переделках не был. Видал, у него взгляд какой? Глаз-то стеклянный. Потерял его при подрыве бронемашины, буквально по кусочкам тогда парня собирали. Весь латанный-перелатанный. Живого места на нем не было. Сильный мужик. Другой бы на его месте уж давно скис. В этом же энергии хоть отбавляй, на десятерых хватит.

– То-то я гляжу, буравит меня, словно каленым железом насквозь прожигает, – вновь отозвался Дудаков. – Аж не по себе стало.

– Не завидую никому из «вахов», если попадутся на пути Рустама. Точно придет хана! Не пощадит! Кровная месть! Полрода дудаевцы-сволочи у него уничтожили.

– И чего мы полезли в их чертовы разборки? – сказал майор Сафронов, потирая небритую щеку. – Пусть бы крошили, резали друг друга.

– Максим, помнишь, в 1996-м Грозный сдали боевикам?

– Еще бы не помнить тот «черный август»! Как нас умыли? Политики херовы!