Андрей Миколайчук - Красное внутри. Сборник рассказов

– Это не ничего, – довольно крякнул молодой папа.

– А ты, старикашка? – обратился он к самому себе.

– Я на двадцать лет тебя старше.

– И все?

– Ну и умнее, и мудрее, и красивей.

– Да ладно! Но спорить сам с собой не буду, – он широко улыбнулся. – Ты мне нравишься старикашка. А ты, что скажешь? – он поднял голову вверх.

– Я скажу, что Диме осталось полчаса до эвакуации, отвезите его на площадь «Колон», – ответил голос.

– Иначе что?

– Ничего, система восстанавливает исходный код, каждые два часа восемнадцать минут.

– Поэтому мне надо вернуться на площадь? – спросил Дима.

– Да. Только так ты можешь остаться, тут, еще на два часа восемнадцать минут, – ответил голос.

– Иначе? – спросил Дима.

– Ни люди, ни мемрики не любят о таком говорить. Вы не можете представить смерть.

– А ты можешь? – спросил помощника молодой папа.

– Мне не надо ничего представлять, я же программа, – ответил помощник, – смерть – это обыкновенная функция системы, как и рождение.

– Объясни, – попросил папа постарше, – мне, похоже, такая информация очень пригодиться, я как раз умираю.

– Вам не дует? – спросил голос.

Только тут все присутствующие заметили, что порыв ветра не утихал уже несколько минут, во дворе гостиницы бегали люди и ловили пляжную мебель, громко ругаясь. Ветер дул в лицо всем членам семейства, от чего волосы поднялись дыбом, как после неудачной сушки феном.

– Потерпим, – за всех сказал Дима, пытаясь пригладить челку, – продолжай.

– Тут нечего объяснять, это как вкл. выкл. в твоем смартфоне.

– Ты сейчас говоришь про мемриков? – спросил Дима.

– Вам придется ехать в карете, такси не поймать, – вместо ответа сказал голос, – поторопитесь.

Дождь мгновенно закончился.

– Здесь так всегда, – отметил молодой папа, – солнце жарит, ни одного облачка на небе, потом бац, в одно мгновение налетели тучи, ливануло, как из ведра, секунда прошла, снова солнце жарит, а на небе не облачка. Тропики.

Папы держали Диму за руки. Он, если честно, больше восхищался самообладанию молодого отца. Вот так, спокойно, воспринять новость о том, что ты программа, живешь в воспоминаниях, разговариваешь с собой из будущего, и держишь за руку своего тридцатилетнего сына, в теле восьмилетнего ребенка… и не сойти с ума… это было по-настоящему круто.

Как только они сели в карету со всей силой грянул солнцепек. Когда карета тронулась, молодой папа отметил.

– Алиски не хватает. Как, она, кстати?

– Переживает, – ответил Дима.

– Это понятно, а чем занимается, ты же уже взрослый… у тебя семья кстати есть? Жена, дети?

– Нет, мне всего тридцать, – ответил Дима.

– Все в игрушечки играешь?

– Угу.

– Молодец, – рассмеялся молодой папа, так держать. – а мне понравилось, слышишь? – сказал он задрав голову. – Как система восстановится, я все забуду?

– Нет, это воспоминание останется, – ответил голос.

– Правда? – спросила семья хором.

– Да, это воспоминание Димы.

– Опа, – сказал постаревший папа, – значит в воспоминаниях Димы, мы будем живы, все помнить и история продолжиться?

– Так точно, – по-военному ответил голос.

Когда карета въехала на площадь, на мгновение выключился свет и Дима почувствовал удар в спину. Он успел только подумать: жизнь, смерть, вкл., выкл, и услышал голос молодого папы.

– А пойдем, поедим, тут готовят отличную курицу, лучшая еда в Санто-Доминго.

Дима открыл глаза, оба папы держали его за руки и вели в сторону ресторана, на первом этаже отеля «Conde De Penalba».

Джо подошел к окну. Стекло было огромным, чистым и тонким, как паутина. Он протянул руку вперед и слегка нажал на него. Окно поддалось и изображение векового леса, внизу, в долине, исказилось, в точке, куда уткнулся его указательный палец. Он перевел взгляд на манжет своей рубашки и сказал.

– Мы как обезьяны, правда?

По рукаву пробежала рябь.

– Ладно, – продолжил Джо, – можешь не отвечать. – Ты расстроен чем-то? – спросила рубашка.

– Нет, – ответил Джо, – я не расстроен.

– Будешь продлевать подписку на машину?

– Зачем? – спросил Джо. – Я так никуда и не съездил.

– Может, в будущем поедешь?

– Продлевай, – безразлично ответил Джо своей рубашке, не отрывая глаз от окна.

– Ты нервничаешь.

– Конечно, я нервничаю! – вспылил Джо.

Его, неожиданно громкий голос, эхом прокатился по пустым коридорам здания.

– Конечно, я нервничаю, – чуть тише повторил Джо. – Ты умираешь.