Наталия Осядовская - Андрей в Новейшей Эре. Книга третья

– Мы будем участвовать в ваших вылазках. Так будет даже безопаснее, – пообещал я.

Переоформлять документы я не стал. Времени для этого уже не было. Меня никто ни разу не проверял из СБ, и я решил, что всё пройдёт гладко и на этот раз. Так и было. Мы благополучно стартовали, правда, без Рудольфа – он сломал палец на руке буквально за несколько часов до старта. Позвонил мне страшно расстроенный, очень сожалел, что не летит с нами.

Мы летели в эпоху, когда противовоздушная оборона ещё не работала. Все границы с воздуха открыты и нам выгоднее всего по местоположению к Питеру окно в Финляндии.

Выходим на поверхность – лето. Это уже хорошо. Длительный световой день, мало осадков.

Грузим в трансхавер всё, что может понадобиться, и вылетаем в Питер.

Я был до этого в Питере с туристами два раза. Но время было выставлено тогда совсем другое – самое начало 21 века. Ориентируясь по золотому куполу Исаакиевского собора, приземляюсь в близких окрестностях в сосновом бору. Преобразовав наш транспорт, и углубившись немного в почву, получаем походное жильё, из которого мы и будем совершать вылазки в город. Погода, несмотря на явно летнее время, была пасмурная. Лично я такую погоду даже люблю. Во всяком случае, жара и комары – ничуть не лучше.

На разведку нас с Филом не взяли. Станислав, так звали руководителя, забраковал наш внешний вид.

– Вы оба слишком высокого роста. Непонятно под кого вас маскировать. Смешаться с толпой у вас вряд ли получится. Мы с Куртом пойдём сегодня одни. А завтра – когда будет понятно, в какой год мы попали – двинемся все вместе.

Станислав и Курт замаскировались под плохо одетых странников. Оба они хорошо говорили по-русски, и в свои 50—60 лет среднего роста седоватые мужички выглядели вполне безобидно. Парализаторы, однако, были спрятаны в специальные нарукавники, прикрытые одеждой, чтобы их легче было достать при необходимости.

Парализатор – индивидуальное оружие путника. Он действует на человека, лишая его сознания, но время действия – примерно полчаса, по истечении которых «жертвы» начинают просыпаться. Проблема ещё в том, что расстояние до жертвы должно быть не меньше трёх метров. Чтобы не попасть самому в зону действия. Штука достаточно неудобная. К тому же о применении нужно писать отдельный отчёт, по специальной форме, доказывающий, что ситуация угрожала жизни и здоровью путников.

Мы Филом прекрасно провели весь день, гуляя по совершенно пустому окрестному лесу.

Наши спутники вернулись, когда солнце почти село. Настроение у них что-то было не очень хорошее. Подкрепившись и выпив кофе, они сообщили нам следующее:

– Время мы определили по газете, – нам продемонстрировали «Красную газету» за 20 августа 1921 года.

– И чем же вы недовольны? – Я не считал, что мы попали не туда. – Большей точности

достичь просто нереально. Плюс – минус пять лет. Я программировал 1919, чтобы по вашему заказу покрыть период от начала войны с Германией до 1924 года. Вы были согласны на любой год за это десятилетие.

– Никаких претензий к вам, Мартин, мы не предъявляем. Нам просто не совсем повезло.

Гражданская война только что закончилась. В Питере – голод. Население попряталось по своим жилищам. Торговля практически отсутствует. Даже на Невском – малолюдно.

Зато периодически появляются патрули – небольшие отряды озлобленных вооружённых людей. У нас на глазах пристрелили молодого парня, который всего лишь стащил пирожок с прилавка!

Мы вместе влезли в информационный массив по России этого периода, который был у них с собой:

Забастовка на Путиловском заводе. Рабочие выступают против большевиков. Восстание в Кронштадте. В Питере вводится военное положение.

Самым близким по времени событием, которое их заинтересовало, оказался Кронштадтский мятеж, увы, недавно разгромленный.

8 февраля умер Кропоткин, совсем недавно – 2 августа умер Александр Блок – самый известный поэт серебряного века. Здесь же в Питере в августе родился Андрей Сахаров – изобретатель водородной бомбы.

22 августа расстрелян за участие в контрреволюционном заговоре Николай Гумилёв – первый муж Анны Ахматовой, блестящий поэт, воин и путешественник.

– А Гумилёв, возможно, жив ещё. И мы можем его спасти. – Это Филиппу первому из нас

пришла в голову эта идея. – Глаза его заблестели, он начал фантазировать, развивая свою мысль.

– Ты что, предлагаешь брать штурмом тюрьму?

– Нет, конечно. Нам надо лишь узнать время, когда узников повезут к месту расстрела.