Илья Либман - С Райкой

Дом, в котором жила ее бабушка и дедушка выглядел Малышу гигантской дачей детского сада или пионерского лагеря.

Райка сказала, что они побудут здесь недолго – она только познакомит его с родней, они перекусят и поедут дальше.

Бабушка не выглядела бабушкой такой взрослой внучки. Она была высокой и стройной женщиной с копной рыжих волос, а дедушка не выглядел старше, чем Малышов отец.

Никто, конечно, не тискал Малыша в объятиях. Он объятий и не ожидал.

Бабушка вынесла блюдо с бутербродами и предложила им воды или пива.

Малыш еще никогда не пробовал хваленого американского пива, рекламу на которое видел в журналах. Он выбрал пиво.

Райка глянула на него прищуренным взглядом, а бабушка предложила выбор из нескольких сортов.

Малыш всегда выбирал второе по порядку перчисления, но этот раз ему не вовезло: ему дали маленькую бутылочку Root beer.

Райка засмеялась, когда лицо Малыша перекосило после первого глотка. Оказалось, что это было вовсе не пиво общепринятого характера, а какая-то сладкая мерзость.

Малыш сказал себе, что нужно будет выучить все местные напитки, чтобы не попадать впросак и не отравить себя непредумышленно.

Бабушка расспрашивала Райку про полет, про ее планы, про ее здоровье и про деньги.

Райка называла бабушку наной, хотя ту звали Зельдой.

Малыш понял, что его появление в их семье неодобрено единогласно.

Потом снова появился дед, которого звали Нил. Он уселся за столом напротив Малыша, не брал себе никаких будербродов с блюда, а пристально смотрел на Малыша – как тот жует.

Малыш ему улыбался улыбкой номер 3, которая значила: вы меня еще не знаете, но вы меня еще узнаете. Такие улыбки оставляют широкие возможности дальнейщих взаимоотношений с людьми, которым улыбаешься.

У деда, однако, было каменное лицо. Вдуг неожиданно он спросил Малыша по-русски: «Что будешь делать завтра днем?»

Малыш не ожидал такой неучтивости в такое время суток, но с полным ртом отвечать не стал и сделал вид, что спрашивали вовсе не его и на неизвестном ему языке.

Райка вовсе не думала вставать на его защиту. Ей тоже было интересно, чем все это кончится.

Дед посмотрел на внучку и сказал ей по-английски, что ее lover boy невежлив. Райка сказала, что-то быстро и непонятно. Малыш к тому времени все прожевал и проглотил и с самым тяжелым русским акцентом сказал: «Ай дид нот игнор уор квесчн, бат ай хэд а фул моус оф фуд анд вас нот шур зэт май инглиш вил саунд кохерент то ю.»

Райка покраснела, потому что к тому времени уже знала характер Малыша и видела его на тропе войны.

Нил и Зелда посмотрели друг на друга и начали хохотать сразу громко, но вовсе не оскорбительно. Малыш подумал, что они неплохие люди, если умеют смеяться над кем-то открыто через полчала после знакомства.

Бутерброды Малышу понравились, все они были с разными сортами копченых и вяленых рыб.

До города Малыш с Райкой добрались около полуночи. Райка позвонила в домофон, чтобы дать знать жиличке, что она идет и открыла дверь своим ключем. Малыш спросил ее на лестнице, разве они будут жить не вдвоем. Райка сказала расстроенным голосом, что ее жиличка не успела еще найти себе другого места и будет жить с ними еще неделю. Малыша, однако такое обстоятельство вовсе не смутило. Дверь им открыла женщина в ночной футболке с изображением спящей коровы по вертикали. Райка познакомила их. Женщину звали Хилари. Она была биологом, безработным доктором наук.

Вместо того чтобы идти спать, они втроем уселись на кухне пить чай. Малыш тогда подумал в первый раз, что третий англо-говорящий человек был бы в его жизни совсем не лишним: женщины говорили между собой о всяком. Малыш понимал примерно треть слов и ноль смысла.

На другой день Райка разбудила Малыша около восьми утра, и они поехали в какой-то офис делать ему документы.

Малыш стоял, восхищенный действиями Райки: она терпеливо объясняла в который раз обстоятельства его появления в таком возрасте в таком офисе. Они заполнили дюжину бумаг и прилично оба устали от бюрократии.

Потом Райка сказала, что ей надо показаться на кафедре в универе, сунула Малышу каких-то денег и бумажку с их адресом в руку и исчезла.

Апрель в Филадельфии был полу-летним месяцем. Малыш ходил около небоскребов и то и дело задирал голову. Иногда он считал этажи и, чтобы не сбиться со счету, указывал на этажи пальцем.

Таким своим поведением он привлек внимание к себе одного бездомного мужчины. Тот сидел около своей корзины на колесах, наполненной множеством пластмассовых мешков с чем-то.