Дэвид Лазба - Сквозь ненависть. 11 кругов ада

Я оглянулся, чтобы осмотреть всех одноклассников. Тщательно вглядывался в лицо каждого ребенка. Все выглядели очень забавно и глупо. Я был таким же, просто пока этого не осознавал. Вдруг на мои глаза попалась девочка, которая сидела на четвертой парте и разговаривала со своей соседкой. Ее волосы загораживали лицо и его нельзя было разглядеть, но она меня заинтересовала. Я через каждую минуту оборачивался в надежде, что увижу ее лицо, но она не убирала волосы.

Вскоре, так называемый урок – знакомство подошел к концу.

– Завтра вы должны быть в школе в половину девятого! – Настоятельно сказала учительница и тут же спокойным, уставшим голосом добавила. – Впрочем, ваши родители знают…

Все дети начали выходить в коридор, где их ждали родители. На выходе я увидел ту девочку, которая заинтересовала меня, она повернулась, и мне удалось увидеть лицо. «Эх, вот уродина…» – подумал я.

– Август! – Крикнула мне мама.

Увидев ее, я турманом полетел к ней в объятья.

– Ну как тебе? – Спросила она.

– У меня уже появились друзья! – Хвастался я. – Одного зовут Борис, а другого Дима.

– Ты везде друзей найдешь… – Поглаживая меня по голове, сказала она.

– Завтра полдевятого в школу. – Сказал я. – Знаешь?

– Да, знаю…

Мое первое утро перед занятиями было довольно добрым и дивным. Всю ночь мне снилась школа и то, как я радостно шествую туда. А наутро я не просто проснулся – я подлетел и побежал будить маму. Мне не терпелось поскорее пойти в свой «второй дом»…

– Мама, вставай! Пора в школу! – Громко шептал я ей под ухо.

– Тебя брат отведет. – Сквозь дремоту бормотала она.

И в итоге я потащился с братом. Его звали Тимон. И он перешел в десятый класс и всегда по утрам был жутко вредным, угрюмым и молчаливым, а я все не мог смекнуть почему. На тот момент, казалось, что мы идем в распрекрасное, веселое место, которое заполнено добрыми, отзывчивыми учителями и дружелюбными, веселыми одноклассниками.

Когда он завел меня в класс, я увидел, что мое место занято и свободна была только последняя парта.

– Вон, иди на последнюю. – Вяло буркнул Тимон. – Там свободно.

– Но я хочу сидеть впереди!

– Поверь, то место – самое лучшее во всем классе. – Заверил он меня. – Все, мне пора. Звонок сейчас будет.

Он ушел, а я уныло побрел к последней парте. Увидев своих новых друзей, я окликнул их:

– Эй, Дима, Борис! Привет!

– Привет!

– Привет!

Прозвенел звонок. Зашла учительница, а следом за ней пухлая девочка.

– Куда мне сесть? – Интересовалась толстуха.

– Хм… – Размышляла Любовь Георгиевна, поглаживая подбородок. – А! Вон садись на последнюю парту, с тем мальчиком.

– Х-О-Р-О-Ш-О. – Сказала та.

Ее голос прозвучал для меня замедленно и устрашающе. Выставив нижнюю губу вперед и растопырив свои гигантские ноздри, она надвигалась к моей парте тяжелыми и грозными шагами.

– Привет. – Неуверенно поздоровался я, когда пышка подошла ближе.

Она плюхнулась на стул рядом со мной и с тупым выражением лица уставилась вперед.

«Ну и иди ты!» – подумал я. – «Почему ее посадили именно со мной?»

Весь оставшийся день прошел довольно пресно и нудно. Однако я пытался слушать учительницу, делал все, что она говорила, и вел себя прилежно. Моя соседка тем временем сильно мне мешала: развалилась на стуле и разостлала свои поганые вещи на всю парту. Я ей ни слова не сказал. Боялся.

На переменах мы с Димой и Борисом играли в догонялки, и мне очень нравилась эта игра. Это было что-то новенькое для меня.

Следующий день ничем не отличался от предыдущего, кроме того, что было другое расписание уроков.

Становилось все тяжелее и тяжелее вставать по утрам. Школа уже не казалась мне распрекрасным, недурственным местом. На уроках было ужасно скучно, а если я пытался с кем-то поговорить мне делали замечание. Любовь Георгиевна начинала меня напрягать.

Вскоре появилась проблема: я боялся, что мама меня бросит. Она всегда приходила за мной после уроков, как и родители других детей. И вот однажды она немного задержалась. С того момента у меня появилась фобия: каждый день я сидел на уроках и думал о том, что мама может меня бросить, не придет за мной, и я останусь один. У меня не получалось сдерживать эмоции, и тогда я начинал плакать. Я рыдал и на уроках, и на переменах, делал перерыв и снова рыдал. Одноклассники стали относится ко мне, как к больному. Кто-то пытался осушить мои слезы, а кто-то смеялся надо мной. В основном девочки успокаивали меня, они говорили: «Да не бойся, придет твоя мама! За нами же приходят родители!», но мне было все равно на других. Я думал, что мои родители особенные и они не похожи на других.