Алексей Зозуля - Жаба

– Миша, а ты не собирался стать писателем? У тебя хорошая фантазия, ты бы мог писать книги, – заметил я, чем вызвал на себя новый шкал дружеских подколок.

– Тогда мы оба не в своих тарелках, я фантаст – водитель, а ты большой молодой бос. Наверняка хозяин взял тебя на работу с определенной целью – женить тебя на своей дочери. Вот ты влип, так влип, как в романе, любовный треугольник, девушка, секретарша и дочь боса.

– Я же угадал. В тебе есть задатки пророка, а это могут только одаренные писательским талантом люди.

– Нет, я это не угадал. У меня есть к тебе приглашение, и я должен тебе его вручить. Сегодня вечером в доме хозяина его дочь устраивает вечеринку, и меня попросили тебе предать приглашение. Учти, приход обязательный. Еще никто не осмеливался перечить дочери боса. Ты, парень, влип, и что самое интересное, что ты один единственный приглашенный. Держись, парень, тебя сватают. Но я, если честно, за миллионы хозяина пошел бы, не раздумывая. А там сам смотри, может, это просто Хозяин хочет с тобой познакомить семью поближе. Но я то не дурак, я на таких вещах знаюсь, тебя наметили. Еще бы, ты красив, умен, у тебя отличное здоровье, что физически, что психически, а хозяину нужны наследники и ты их ему наделаешь.

– Да иди ты, Миша, со своими шуточками! Я еще молод, чтобы жениться. У меня такая сексуальная секретарша, молодая девушка, которую я люблю больше всего на свете.

– Дочь боса не дурна собой, тем более, у нее столько приданного, что никому на этом свете и не снилось. Ты же сможешь править миром. Но есть одно но: как всегда, никакой свободы. Ты будешь рабом семьи. Все вроде у тебя будет, но с другой стороны – ничего не будет, – грустно сказал Миша и задумался. Как раз в этот момент перед глазами возник крутой поворот, и машина с визгом тормозов плавно повернула. Так делают в основном гонщики, и я заметил тактику, с которой водил Михаил.

– Ты что, был раньше гонщиком? – спросил я.

– Было дело, мне когда-то везло. Я выиграл даже у самого Бухенна Кара, но судьба распорядилась иначе. На одной из гонок была большая авария. Десять машин всмятку. Я тоже туда попал. У меня была травма позвоночника. После госпиталя через год врачи предупредили, что никаких гонок, ну хоть права оставили. А то я человек не ученный, кроме как баранку крутить, ничего не умею. Я молод, и мне нужно кормить семью. Спортивная карьера у меня была короткой. Большого капитала мне не принесла, так что я должен работать. Но я люблю автомобили. Для меня это что-то вроде кайфа, как наркотик для наркомана. Я не утерял сноровки, машину чувствую, словно прирос к дороге. И в этом есть большое удовольствие водить машину.

– Да, Миша, я всю жизнь учился, и знаешь, как я ненавидел зубрежку. Ходить на уроки в школе было для меня мукой, и только на лекциях в институте я как то остепенился или привык. Мне стало всеровно, зачерствело в душе. Я стал воспринимать учебу, как должное, но кайфа от этого не испытывал, ни малейшего удовольствия, – признался я Мише.

Дорога ложилась под колеса автомобиля и асфальт ровный, словно стекло не причинял вибраций. От такой спокойной поездки хотелось спать, и я сам не заметил, как вздремнул.

– Приехали, – тихонько толкая меня в плече, сказал Миша, – ты ж там постарайся, будь по солидней. Ты не думай, я не имею ввиду ничего плохого, только молод ты, так что старайся контролировать каждое свое движение, каждое слово.

– Спасибо, постараюсь, – ответил я, и вышел с автомобиля.

На улице стояла обычная погода, да и какая погода должна быть под куполом? Дождь и тот искусственный. Его специально рассеивали сверху купола, чтобы смыть с домов и улиц пыль.

Из всех репродукторов неслись предупреждения о дожде. Я накинул на голову капюшон куртки, вдруг линет дождь, то я буду готов, и пошел к городскому крематорию. Там должна будет пройти церемония похорон, после чего туры сожгут, а прах отдадут родственникам. Родственники смогут прах выставить потом в хранилище прахов на городском кладбище. Для экономии места давно отказались от отдельных захоронений. Сейчас просто ставят на полочки урны с прахом, на которой висит табличка с именем усопшего.

Меня уже ждали. Я сразу, же не раздумывая, начал речь, которую выучил заранее, только раз прочитав ее с листка, который мне дала секретарша. Моя память была тренированной, и я запоминал все на лету. Только благодаря уникальной памяти я, выходец из бедной семьи, выжить в институте. Меня за хорошие знания награждали стипендиями, на которые я жил.