Вадим Ильченко - Путь в Мирноль

– Красивая? На твой взгляд, – поинтересовался я и вспомнил…

«Была однажды у Кеши девушка, так он когда с ней гулял, сам её порой стеснялся. Пышные формы, развязный наглый характер, злоупотребление косметикой и фанатичное желание с кем-то поругаться. Такая была она. Кеша имел на неё особые, личные виды, мне не ведомые. Она выступила инициатором их отношений. Я как раз был рядом, когда это происходило. Мы с Кешей вдвоём отмечали наш выпускной у реки, мимо нас проходила эта мадам. Она решила присоединится к нам, сказала что-то громко. Я не отреагировал, отреагировал Кеша, подбежал к ней, привёл её. Она польстила ему, сказала что он красивый. Наивный Кеша легко поддался. Подняв ему самооценку, она прочувствовала его слабость. Кеша расцвёл, эти слова на время лишили его комплексов, придали ему уверенности. Я вообще на неё не реагировал, продолжал лениво сидеть на траве, потягивая хмельное пойло. Забавно было наблюдать за ними. Я отвернулся, посмотрел на лес за рекой, а когда повернулся обратно, то они уже целовались. Пошло и вульгарно.

Спустя месяц отношений, Кеша прибежал ко мне в слезах и пьяный. Она бросила его – нашла другого. Они не расстались – она кинула его. После этого я частенько объяснял ему, что сама по себе она была распутна. Распутна её природа, и только в ней причина. В мире есть много хороших и верных девушек – говорил я ему.»

– По мне так красавица. Завтра сам увидишь, и сам оценишь, – загадочно, слегка ухмыляясь, ответил Кеша. – Если её подруга будет такая как она, считай ты везунчик. Мы с ней договорились ещё созвониться, так что планы на завтра не строй. Ты же завтра свободен?

– Конечно свободен! – резво воскликнул я.

– А теперь слушай дальше… – продолжил он свой рассказ:

«Провёл её домой, она поцеловала меня в щёку, попрощалась и дала номер телефона, попросила завтра позвонить. Войдя в свою комнату, меня накрыло от усталости, глаза слипались, и я, не раздумывая, завалился на кровать, словно напившийся после повышения, даже зубы чистить не стал, будто я должен был увидеть „это“. Во сне, сперва я исследовал космические просторы. Всё как в сказке – вокруг огоньки разных цветов и размеров, и чернейшая пустота между ними. Я летал. Будто всё это происходило наяву. Я может и понимал что сплю, но верить не хотел. Наслаждался. Это было неописуемо. Но тут меня начало притягивать к земле с бешеной скоростью, красота всё отдалялась, почему-то. Я видел свои руки и тянулся к ней. Космос сменился тёмным небом. Я чувствовал, что скоро столкнусь с поверхностью. Меня занесло в какой-то дом – мрачный, как в страшных фильмах. Он был похож на лабиринт. Десятки дверей разных форм и угрюмых оттенков. Я открывал одну дверь за другой, но за ними были ещё двери, и звук, после каждой открытой двери я слышал всё нарастающий звук. Такого жуткого, нагнетающего звука я не слышал никогда, будто пытают несколько огромных животных одновременно чудовищными способами, и всё это сопровождается зацикленным мерзким писком. Это непередаваемо. Я хотел проснуться, вырваться из этого дома, но, открывая дверь за дверью, испытывал только страх обнаружить за следующей нечто такое, что может сожрать меня. Когда страх перерос в панику, открыв очередную дверь, я увидел тебя. Ты широко улыбнулся и достал маску, форма которой сперва была незаметна, из-за её абсолютно чёрного цвета на фоне мрачного дома. Потом я разглядел её. Это было моё лицо, только полностью чёрное. „Но кто же я тогда?“ – спросил я себя. Пытаясь потрогать свою голову, я нащупал лишь пустоту, если можно так выразиться. Контуры стали отчётливы при приближении, маска летела на меня, а затем влипла в область лица, и всё помутнело. Она вросла в меня. Маска показала всё мои поступки, за которые мне было стыдно, те мои деяние, что я вспоминаю с отвращением, те дни, которые хочу навсегда забыть. Они как-бы пронеслись перед глазами, словно я всё это прошёл заново. Но это прекратилось, и звук стал утихать, зрение пришло в норму, лицо стало на место. Я мог внимательно рассматривать этот дом. Чувство паники пропало. Наступило спокойствие. Пытаясь нащупать взглядом потолок, я вглядывался в бездонную пропасть, ведущую в тёмное „никуда“. На дверях были размытые изображения, по нарастанию от двери к двери всё более пугающие своим непонятным содержанием.»

Кешу понесло, это было заметно, но я, глядя на него, очень внимательно ловил каждое его слово, даже споткнулся о бровку, так меня затягивал его рассказ, но не упал, ибо я ловок. Он продолжал: