Людмила Ермакова: Настроение

Да это и не было финалом. Виктор, придя в себя и убрав, наконец, в карман ножик, сказал мне, глядя прямо в глаза, следующее: «Мать, прости меня и скажи своему пацану, что если кто его тронет, – будет иметь дело со мной: уж я найду, как защитить его! Он мне теперь – братан! Прости, мать! – Дурак я, подонок!»

И опять в его глазах заблестели слёзы. И тогда, когда, казалось бы, всё уже было сказано, я дала понять парню, что в любой момент, если ему понадобятся мой совет или уши, чтобы выслушать его, он может зайти к нам. Стоит ли говорить о том, что назавтра провинившийся сосед наш вернул украденную книгу и принёс вдобавок, неизвестно откуда добытый им, целый батон «докторской».

К моему величайшему изумлению после этого нашего разговора Виктор действительно стал мало-помалу выправляться, вернулся на работу, в течение года перестал пить, а потом и курить «травку». Изредка заходил он похвалиться положительными изменениями в своей судьбе, расспрашивал моего сынишку об учёбе, об увлечениях, а однажды, с премии, купил ему настоящий новый велосипед. Мы с сынишкой от души порадовались успехам и нежданному подарку новоявленного «родственника»

У Виктора появились новые друзья, а вскоре он познакомился с хорошей, очень симпатичной девушкой Викой, на которой впоследствии и женился. Уезжали мы из города, когда молодая пара – Виктор и Виктория – уже ждали своего первенца.

А как бы сложилась жизнь этого молодого человека, не случись та история с «докторской» колбасой?

Хотелось бы знать: могу ли я хотя бы в воскресенье отдохнуть от жарких объятий моей хозяйки?! Всю неделю, не зная покоя, трудилась я, как папа Карло! Так нет – надо и сегодня!

И что ей неймется, этой несносной женщине? Строчит, строчит что-то целыми днями! И чего строчит-то? Тоже мне писательница – Толстой в юбке!

Карандашей у нее – пруд пруди, ручек шариковых – море разливанное! Так нет же: руки, аки щупальца, так и тянутся – да не к обычным, перьевым, ручкам, а ко мне, авторучке фирмы «Паркер»!

Как подумаю, что снова окажусь в ее мокрых от возбуждения пальцах, что в который раз в порыве вдохновения она начнет кусать мой колпачок… – верите ли, чернила во мне от ярости закипают! Невостребованные ручки и карандаши возмущаются, даже ревнуют!

А почему, думаете, хозяйка так ко мне прикипела? Да потому, что она, видите ли, сочиняя свои так называемые стихи и романы, обычными ручками не поспевает за своими мыслями, а вот чернила – самое то! А вот что она не так давно учудила: сначала долго и нервно рылась в своем заветном сундучке, где хранились старые письма, открытки и фотографии.

Потом вытащила из него какую-то открытку с изображением ярко-красного сердечка и написала крупными красивыми буквами:

– «На тебе сошелся клином белый свет!»

Потом осторожно, с явным волнением, прикоснулась губами к написанному, вложила открытку в конверт и заспешила на почту. А через неделю эта открытка вернулась уже в другом конверте, и я подсмотрела, что там, чуть ниже ее поцелуя, не менее крупными буквами черным по белому было написано:

– «…Но пропал за поворотом санный след!»

Знаете, а ведь я растерялась: эти черные буквы на открытке стали медленно-медленно расплываться и вскоре стали совсем неразличимы.

Оказывается, моя хозяйка – эта гордая, уверенная в себе женщина – умеет страдать! Мне стало жалко ее, я даже сама чуть не расплакалась, но вовремя спохватилась: не хватало еще больше расстроить ее, оросив новую скатерть моими чернильными слезами!

Да Бог с ними – с выходными – я готова была работать сколько угодно без перерыва, лишь бы не видеть слез в глазах этой прекрасной женщины! Но я – я отдыхала целый месяц: она не притрагивалась больше ко мне! Она просто сидела часами, тупо уставившись или в окно, или в телевизор, и совсем не подходила к телефону. Я рано ложилась спать, поздно просыпалась – курорт, одним словом! Однако со временем в нашем большом доме стало душно, как в склепе.

И только однажды, вместе с весенним ветром и настойчивым звонком у входной двери, в дом ворвалась радость в виде корзины алых роз и визитки: на ней ярким фломастером – твердым мужским почерком было написано:

– «Прости дурака! – Это на ТЕБЕ сошелся клином белый свет!»

И я опять много работаю – иногда без выходных! И очень скоро из печати выйдет ее первая книга стихов под названием «С ТОБОЙ И БЕЗ ТЕБЯ»!

Этих двух девчушек – ладно скроенных, розовощёких, вечно хохочущих, знал весь двор купцов Парамоновых. Название это, как и название самого большого дома в этом дворе, исходило из давних (для современного читателя) дореволюционных времён. Все постройки поменьше – одно- и двухэтажные дома принадлежали этой же фамилии. Двор был заселён сотнями людей всех национальностей, как и сам многоликий и многонациональный город моего детства – Ростов-на-Дону.