Дима КорсаК - Счастье больше не секрет

Я был взволнован, словно находился на пороге грандиозного события. Причём, не видя ни намёков на это событие, ни самого порога. Нетерпеливое ожидание. Свербящее предчувствие. Это можно объяснить только после того, как всё случилось. А то, что случилось – произошло внезапно, перевернуло мою жизнь и изменило её навсегда. Наверное, таким и бывает предчувствие счастья. Счастья, которого желаешь всей душой. Но сам ещё об этом ничего не знаешь.

В ближайший выходной я уже стоял у дорожного знака «Ростки». Этот воскресный день стал самым знаковым в моей жизни. И о нём я бы хотел рассказать как можно подробнее.

Деревня, надо сказать, оказалась не в богом забытом месте. Всего двести пятьдесят километров от аэропорта Усть-Уфимска – делового центра южного Урала. Половину дороги проехал по скоростной трассе с типичным степным и унылым пейзажем. Но сразу после намеченного в путеводителе поворота, я оказался в стране холмов и высокой дикой травы. Желтовато-зелёные возвышенности волнами накатывались на ветровое стекло. И чтобы усилить удовольствие, схожее с прыжком в морскую стихию, я даже добавил оборотов в электротурбины. Странно, но погода здесь виделась другою. Густое небо нависало и при подъёме вверх казалось необычайно ярким. Холмы то обрастали лесом, то лысели, то наливались озёрами, по краям плотно утыканными камышом. Дороги петляли, но населённых пунктов почти не встречалось. Изредка можно было наблюдать робко выглядывающие из-за холмов деревушки, существование которых уверенно подтверждали синие таблички.

Находясь под мощным впечатлением от дикой и вместе с тем будто до глубины корней родной красоты, мне пришла в голову неожиданная мысль: «Ведь я впервые еду не куда-то в ашрам, монастырь, пещеру, где жили чьи-то прародители. Наверняка жили, конечно же, жили. Чьи-то, но не мои. Я впервые еду в такое место, куда никто кроме меня не желает попасть, где нет очередей и оживления. Где я уверен, не торгуют оберегами, амулетами и другими памятными сувенирами. Я еду по дороге, на которой нет почти никакого движения. Такое чувство, будто на самом деле возвращаюсь. Еду к своим. Или даже к себе. Не к странному мексиканцу, загадочному гуру или лукавому монаху, которые, так или иначе, надо мной потешаются и перед которыми, признаться, я всегда робею. Теперь понимаю почему: может быть, и я смогу так же как они безмятежно улыбаться, подшучивать над теми, кто слишком много плавал и слишком мало стоял на твердой земле, когда сам узнаю, что значит стоять на ней. Когда, наконец, почувствую свои корни, свою землю».

Эти мысли создали картину радостной встречи с горячо любимыми родственниками, которые от переполняющих их чувств уже хлопали меня по спине, троекратно целовали и по старинному русскому обычаю подносили хлеб-соль и стакан водки. Я уже было потянулся приложиться губами к этой запотевшей прохладе, но меня отрезвил внезапно открывшийся вид на грандиозные заострённые возвышенности – скалистые, высокие, торжественные. Настоящие Уральские Горы. Путеводитель, наверное, тоже был ошеломлён этим величием, раз так взволнованно подал сигнал к повороту, за которым через несколько километров просёлочной дороги и показалась табличка «Ростки».

Я остановился. Дорогу в деревню преграждал бескомпромиссного вида шлагбаум с явно дистанционным управлением. Не такой уж я и свой. Немного покрасовался перед камерами наблюдения, в надежде, что во мне признают не своего, так хотя бы Ярослава Мудрого из популярного шоу «Fast&Good». Ну, дам возможность хорошо меня рассмотреть, а пока свяжусь с женой, чтобы не волновалась, в её положении это ни к чему.

– Связи нет!

Я даже вскрикнул в ответ на материализовавшиеся прямо из воздуха слова и оглянулся на звук. В пяти метрах от меня у обочины стоял человек. Уверенно и мощно. Как будто был из той же самой породы, что и скала за его плечами. И вот стоят они передо мной неподвижные – один впереди, другая – позади, и оба смотрят. Лишь ветер шевелит растительность на их макушках.

– Связи нет, добрый человек! – словно эхом повторил незнакомец.

Это звучало как: «Сопротивление бесполезно!», но прибавка «добрый человек», всё-таки вселяла надежду.

– Как нет? Даже экзосферной? – решился заговорить с родственником скалы я, – Смотри-ка, точно нет. Как такое возможно? Вы здесь в каком году живёте?

– Так же, как и вы, в две тысячи сто третьем, – невозмутимо и шевеля одними губами, как анимированными скальными рисунками, ответил мне человек, который всё больше и больше казался необычным, и которого хотелось разглядеть ещё ближе. Потому я рискнул и первым направился в его сторону.