Георгий Калинин - Резюме на небеса, или Жизнеописание и поучительные истории Гоши Рябинина

Объявления тогда не клеили только на скоростных объектах, поэтому читать всю ту заполошную клинопись не стояли глаза. Однако, а это несомненно была она – судьба, глаз таки узрел необходимое нам по жизни предложение. В километре от нашего дома – через больничный двор, обосновалось садовое товарищество «Металлург» завода имени товарища Петровского. Когда-то, лет сорок назад, это были просто далекие песчаные кучугуры, сейчас же – максимум полчаса до центра. Пятнадцать минут пешего размеренного хода от дома до дачи!!! Сейчас, с возрастом, ковыляем с Таткой уже все тридцать минут…

Около шести соток земли, домик шесть на восемь с печкой и камином, сад взрослый и сараюшка. Дом почти готовый, ну процентов на семьдесят. Все со временем доделали и переделали. Очень помогли в этом Наташкины братья Коля и Юра. Воистину золотые руки. Уютно там. Чердак высокий – с расчетом потенциальной мансарды, поэтому прохлада внутри домика не исчезает. Дети, а потом и внуки только на шашлык приезжали, так что мы с женой блаженствовали, как говорят садоводы, «геквой бу» с весны ранней до осени поздней. Ну, честно сказать, в этой позе, в основном, только Наталья пребывала. Я только – если нахрапом «эге-гей»: что-то перекопать, пожечь, выкопать или пересадить, ну и чисто по хозяйскому глазу.

В тот день зной вступил в жизнь почти с восходом солнца. Суховей не объявлялся и это радовало, отчасти. После обеда природа вообще упала в обморок – все замерло. Чувствовались томление и дискомфорт в организме, что подсказывало мне, как профессиональному гипертонику – резкое изменение атмосферного давления. То есть, шла классическая прелюдия штатной грозы.

Из-за рослых деревьев вокруг, горизонт не просматривался. Ни тучек ни облаков видно в обозримой близи не было. И вот, как говорят в Одессе, таки ЧУ!!! – легкий ветерок принес аромат дождика и слабую свежесть. Листки на растениях воспрянули и возбужденно зашептались, как девки, прибежав на речку.

Ветерок набирал скорость что резвый жеребец за кобылкой. Через пять минут это был уже добротный ураган. Мы с Таткой зашли от греха в домик и глазели в окно как тридцатиметровый орех в десяти метрах от дома выполнял гимнастический этюд, клонясь земле в пояс. Было реально страшно. Небо стремительно чернело и первый раскат грома порвал небо просто над нами. Вселенский треск и грохот сопровождался ослепительной молнией.

Телефон услышала Наташа. Я оставил его в беседке и вот кто-то забеспокоился, скорей всего Анюта – узнать как мы тут с грозой миримся.

Я так подумал и бегом, капли с кулак только начали шлепать, кинулся за трубкой. Схватив телефон, я глянул на дисплей – да, доця, и побежал под навес крыльца. И уже тут, укрывшись от начавшегося дождя, нажал зеленую кнопку…

Калитка хлопнула! Паника! Мама, мамочка с работы идет! Куда? Скорей! Куда? В большую комнату! Под стол посреди комнаты, под бахрому скатерти!!! Погрозив пальцем бабушке Марине, что бы помалкивала, я нырнул под стол.

– «А где же мой Горик? Где же мой сыночек? Мама, (это она к бабушке) ты не видела Горика? Я за ним так соскучилась, а он меня не встретил. А я ему гостинец принесла. Где же он делся? Пойду, наверное, отдам гостинец Вовке Рыжкову…»

Ну нет, только не Вовке. Вовка – сосед со второго этажа. Он дразнится и задирается вечно. Он старше на год и задается… Он – враг!

А мама повернулась и вправду пошла на двор… Да как же…, да я же нарочно спрятался! Я выскочил из-под стола – мамаааа! Мне было очень сильно обидно на маму и досадно на себя. Мама тоже шутила, но я тогда еще не улавливал чужих шуток. Почему-то, я этот случай запомнил. Нельзя пересиживать под столом лишку (и вообще перебарщивать с шутками), иначе можешь остаться в дураках. Мне тогда было, думаю, чуть больше двух.

Я стою у калитки нашего дома на улице Шмидта. На нашей улице три одинаковых двухэтажных дома. Самые первые кооперативные дома. Их построили перед войной. В двух из них по четыре хозяина и, соответственно, четыре квартиры, а в одном, по соседству с нашим, один хозяин всего дома, дедушка Петя – он кузнец. В трех квартирах живут он с бабушкой Марьей Ивановной и все его немаленькое семейство (дочери с семьями), а в одной квартиранты. В моем доме было тоже четыре квартиры, и в нашей был хозяином мой дедушка Яша, но я его не запомнил – он умер не так давно и остались здесь жить: бабушка Марина, моя мама Шура, тетя Тоня и двоюродная сестра Ира. У меня был еще дядя Жора. Командир экипажа тяжелого бомбардировщика, погибший в первые дни войны. Вот в честь него меня и нарекли таким мужественным именем. Я родился в марте 1945 года. Мой отец не вернулся с фронта, но так как они с мамой не были расписаны, я ношу дедушкину фамилию.