Анна Гале: Двуликий

Впервые в жизни меня, как говорится в низкопробных мелодрамах, охватило предчувствие неведомой и неотвратимой катастрофы. Никогда не был особо впечатлительным, предвидения и прочая подобная ерунда – для меня лишь сказки. Сейчас же в голове снова и снова звучали два голоса. Один – грубый и низкий голос Таси – испуганно твердил: «Двуликий!», а другой, незнакомый, холодно шипел: «Мой».

Я потянулся. Непривычная к жёсткому спина ныла от деревянной скамейки. Казалось, болят не только мышцы, но и кости.

Двор освещал всего один фонарь, да и тот у соседнего дома. Фонарь тускло мерцал, словно собирался вот-вот погаснуть и уснуть вместе со всем городом. Его света было маловато для безлунной ночи. Интересно, который час? Я полез в карман за отключенным мобильником. Мать наверняка уже оборвала домашний телефон.

Начало одиннадцатого. Двойной писк подал сигнал о принятом сообщении. Сотовая компания любезно информировала, что мать за это время набирала мой номер двадцать три раза. Наверняка мамуля успела придумать множество сюжетов для кассового триллера или ужастика, причем в каждом обязательно участвовал я в роли изуродованного трупа. Маму, конечно, надо отучать от ежедневных отчётов, но не так сразу, а постепенно. Надеюсь, она и сама понемногу уймётся, теперь матери есть о ком заботиться.

Абонент снова оказался недоступен. Ладно, перезвонит, как только в поезде появится сотовая связь. Главное, моя попытка дозвона будет передана ей в сообщении.

Я потёр виски. Небесные глубины притягивали взгляд. Из-за тёмных облаков выползал аппетитный жёлтый блин. Мой взгляд остановился на гигантской луне с тёмными морщинками. Она выкатывалась на небо прямо над головой. Никогда не видел такую огромную, идеально круглую луну, да ещё столь низко.

Я застыл на скамейке как парализованный, взгляд не мог оторваться от сияющего холодным светом жёлтого диска. Об асфальт глухо шмякнуло: телефон выпал из ладони. Меня согнуло пополам, из горла вырвался хриплый стон, и я кувырком скатился с лавочки. Заныло ушибленное колено. Что-то несколько раз перевернуло меня и с размаху швырнуло под скамейку.

Я старался сгруппироваться, но тело билось об асфальт, о землю, о деревянные ножки лавочки. Попытки кричать и звать на помощь оказались бессмысленны: вместо крика вырывались только хрипы и звериное рычание. Голова моталась из стороны в сторону, тело сотрясала дрожь. Живот с силой вжался в землю, неподъёмный груз расплющивал спину и раскинутые руки.

Всё прекратилось мгновенно. Я распростёрся под скамейкой. Боль ушла без следа, но подняться получилось не сразу и только на четвереньки. Мысли ворочались как тяжёлые каменные глыбы под мощным напором воды – сначала медленно, потом – ускоряясь. Я думал, что надо ещё раз попытаться позвать на помощь, когда взгляд остановился на руках, вернее, на том, что должно было быть моими руками. Я сморгнул. О землю опирались мощные когтистые лапы, покрытые тёмной шерстью.

Это ещё что?! Я сошёл с ума? Но я всё понимаю, помню, могу назвать имя, адрес, телефон, описать в подробностях весь прошедший день. С утра я провожал мать и отчима, потом чуть не сбил с ног полоумную Тасю…

По коже прошёл мороз, и стало немного щекотно. Я увидел, что шерсть на лапах приподнялась.

Тася уехала сразу после нашей случайной встречи. Как там она сказала? Двуликий… Нет, не может быть! Тася – обычная городская сумасшедшая, смешно придавать какое-то значение её болтовне.

И вообще, превращения в зверей происходят только в сказках, да и там, вроде, нечасто. На ум по этому поводу пришла лишь известная фраза: «Не пей – козлёночком станешь». Я не пил и не ел ничего подозрительного, и мои странные ноги не похожи на козлиные копытца. Эти лапы напоминают собачьи, только слишком большие.

Вороватый взгляд охватил двор, на улице – никого. Шаг за шагом я подкрался к припаркованному недалеко от фонаря внедорожнику. Идти на четвереньках казалось естественным, словно я всегда только так и передвигался. Что-то сзади помогало держать равновесие. Я обернулся. Проклятие! Я подозревал, что именно увижу, но лапы всё же подогнулись. Хвост! Почти до земли, как метёлка, болтался лохматый, слегка запылённый тёмный хвост!

Я заставил себя ковылять вперёд. Около внедорожника стало видно, что, когда я стою на четвереньках, моя голова находится на одном уровне с окнами здоровенного автомобиля.

Наконец нашлось правдоподобное объяснение происходящему: мне снится кошмар. Наяву такого быть не может. Наверное, я отключился вон на той скамейке и никак не могу проснуться.